– Вы точно знаете, что хотели бы с ними сделать?
Сандро не шевельнулся. Он не мог опомниться от такого поворота событий. Не мог представить себе, что люди, согласившиеся сопровождать его на место, могли помочь ему отомстить. Это, конечно, упрощало дело… Но хотел ли он этого? Речь шла о его личном деле, это ведь его жизнь разрушена… В глубине души он был уверен, что действовать должен именно он, ему следует совершить это дело своими собственными руками. Это он должен не пощадить жизни, чтобы эти дикари заплатили за все, он сам хотел их…
Сандро почувствовал, как в нем вновь поднимается жуткая ненависть, терзающая его уже целый год. Это сдерживаемое бешенство, которое сводит его с ума.
– Их не очень-то много, – вновь заговорил Кракюс. – Мы хорошо вооружены. Можно взяться за это дело по-разному… Что вы об этом думаете, парни?
Члены его команды обменялись понимающими взглядами, но никто не произнес ни слова.
– Ну? – повторил Кракюс. – Как вы это себе представляете?
Первым заговорил Марко и неуверенно изложил, как убийство представляется ему. Затем свои соображения представил Альфонсо, потом вновь взял слово Кракюс, предложения которого задали новое направление мыслям остальных. Обмен мнениями начал набирать обороты. Очень скоро они дошли до квинтэссенции ужасов, каждый, опираясь на мнения других, разрабатывал все более и более отвратительные планы. Бывшие наемники уже не могли остановиться. Они возбуждали друг друга, соперничая в предложениях разного рода насилия. Кракюс ужасно развеселился. Годи оставался в стороне. Он с беззаботным видом чистил ботинок, не обращая никакого внимания на своих дружков, словно они спорили, с каким счетом закончится футбольный матч.
Происходящее приобрело какой-то сюрреалистический характер.
Слушая их обсуждение самых мрачных планов, Сандро вдруг осознал, что сам он ничего не продумал в деталях. Его план мести был словно мутная фотография. Он ограничился каким-то абстрактным воображением бед, которые хотел причинить им в отместку. Он хотел заставить их испытать такое несчастье, которого требовала его боль. Он представлял это отвлеченно, исходя лишь из собственных эмоций.
Услуги, которые ему предлагали, одна страшнее другой, казались ему несоответствующими тем страданиям, которые он надеялся им причинить. Он жаждал для них настоящей муки, такой, какую переживал он сам. Не физической боли. Не смерти-освободительницы.
Кракюс, явно довольный творческим размахом товарищей, повернулся к клиенту.
– Ну, и что вы об этом думаете?
Все разом замолчали и уставились на Сандро. Тишина показалась ему такой же оглушительной, как недавнее обсуждение. И даже от леса исходила мрачная атмосфера. Все взгляды из темноты были устремлены на него. Сандро долго молчал. От дыма шел резкий запах древесного угля.
Пламя, казалось, корчилось от боли, искажая лица сидящих вокруг костра. Его собственное лицо, залитое