Юноша повиновался с кислым видом.
– Сядь, – скомандовала Мария Раховская. – Сядь и слушай. Речь пойдет о твоей так называемой невесте Ольге Сегалович.
Мишель удивленно заморгал – боже, ей до всего есть дело!
– Мама, я не считаю нужным обсуждать это. Сегодня я сделал Ольге предложение, на днях официально попрошу ее руки у родителей и приглашу к нам в дом. Только не говорите, что я совершил что-то плохое. – Он попытался улыбнуться, но брезгливая гримаса матери пресекла эту попытку.
– Мишель, тебе известно, что Зельд Сегалович полностью разорен? – бросила она и сморкнулась в кружевной платок. – Сегодня это стало известно в обществе.
– Разорен? – удивился юноша. – Но она мне ничего… Впрочем, почему она должна была говорить мне об этом? Я женюсь не на ювелире, а на его дочери, которую люблю, и деньги здесь совершенно ни при чем.
– Мишель, – произнесла княгиня с французским прононсом, – ты ошибаешься. Жениться на бесприданнице – это моветон. Двери высшего общества для тебя закроются навсегда, твои друзья, дети влиятельных людей, от тебя отвернутся. Вы станете изгоями. Ты этого хочешь?
– Я хочу жениться на Ольге, – парировал Мишель. Княгиня фыркнула, и ее дряблые щеки затряслись.
– А захочет ли она за тебя замуж, если придется принести такие жертвы? – ехидно спросила она. – Твоя Оленька наверняка после свадьбы мечтает блистать в обществе, сознавая, что у нее все для этого есть. Все, кроме денег. Но каким горьким будет разочарование! Бесприданнице можно разве что посочувствовать – но не водить с ней дружбу.
Мишель покраснел, встал и топнул каблуком, да так, что зазвенела посуда на столе.
– Разговор закончен, мама. – С этими словами он направился на второй этаж, в свою комнату. Княгиня принялась нервно ходить из угла в угол, хрустя суставами пальцев. Когда горничная доложила о приходе князя, она быстро глянула в зеркало в золоченой оправе, и ее лицо приняло более скорбное выражение.
Князь Раховский, широкоплечий мужчина среднего роста, с длинными кавалерийскими усами, быстро войдя в гостиную, чмокнул жену холодными с мороза губами и озабоченно спросил, с опаской ожидая ответа:
– Маша, почему ты такая бледная? Болит голова?
Княгиня театрально заломила руки:
– Если бы ты знал, Серж, какое несчастье может постичь нашу семью!
Каштановые усы дрогнули, полковник запустил пятерню в густую, чуть серебрившуюся шевелюру:
– Какое несчастье? Ты о чем?
Мария Раховская упала на стул, так убедительно застонав, что ей поверили бы корифеи сцены.
– Он хочет жениться, Серж!
Генерал сначала раздраженно фыркнул, потом небрежно бросил:
– И это ты называешь несчастьем? Мишелю давно пора жениться и остепениться наконец. Может быть, жена приберет его к рукам, и