– А что за надпись на ней? – спросила мадам Шарло, тотчас подбежав к Модюи и нагнувшись над его локтем. – Это по-гречески, да, мсье Огюст?
– Это по-русски, – рассмеялся молодой человек. – У них греческий алфавит. Мне перевели эту фразу. Здесь написано: «Храброму русскому воинству».
– О, очень мило! – И дама с восторгом посмотрела на молодого архитектора. – Вы очень умны и дальновидны!
– Даже слишком! – буркнул Модюи, не отрываясь от рисунков, на которые смотрел с изумлением и едва ли не с гневом.
Огюст заметил этот взгляд и наивно приписал его патриотическому негодованию Антуана. У него неприятно дрогнуло сердце, он готов был уже ответить на возможное замечание друга, однако его вслед за мамашей атаковала Люси Шарло:
– Да, Огюст, милый, вы что же, в самом деле решили ехать в Россию?!
– Что вы, разумеется нет! – совершенно искренно ответил молодой человек. – Просто мне хотелось бы, чтобы русский император действительно воспользовался хоть чем-нибудь из моих предложений, тогда и здесь у меня появилось бы сразу громкое имя. Во Франции-то строить в ближайшее время будут мало. Не до дворцов… Ну и одобрение Александра, это его письмо, немало стоит или, вернее, будет стоить в будущем. Нет, я не хочу в Россию, мадемуазель, хотя тот, кто дал мне благой совет, утверждает, что это было бы для меня лучше всего.
– Ну так это определенно Шарль Персье! – воскликнул Модюи и наконец поднял глаза на своего друга. – Но послушай, Огюст, скажи честно: ты действительно все это придумал за несколько дней?
– Дня за три-четыре, я же говорю тебе.
– И это целиком твои идеи? Тебе никто не помогал? – Антуан уже не в силах был скрывать дрожи в голосе. Он захлопнул папку, бросил ее на подзеркальник и начал мерить шагами комнату.
Огюст вдруг понял, что это означает и что означал взгляд, принятый им за благородное негодование патриота-француза…
– Тони! – Он, улыбаясь, подошел к своему другу и взял его под руку. – Да что ты так удивляешься, Тони?.. Ну я же практик, у меня давно уже большая практика, стало быть, я умею быстро ставить задачу и находить нужное решение, почти как в математике. Только там цифры, а здесь формы, линии, композиции.
– Нет, это все равно невозможно! – прошептал Антуан (он невольно взял и стиснул до боли руку Огюста). – Невозможно так быстро и так хорошо! Восемь проектов, и все так интересны, так… – И он выдавил слово, которое жгло ему язык: – Так превосходны!
– А мне не все они одинаково нравятся, – пожал плечами Монферран.
– Боже мой, памятник генералу Моро![23] – вскричала мадам Шарло. – Ах, ну конечно, ведь император Александр глубоко его почитает…
– Его