Это была не просто цель, для Ганнибала это уже достигло уровня более высокого, чем божественное предназначение.
Даже природа впитала внутрь себя его великую цель, и это стало настоящим катаклизмом. Воины всецело верили ему, видя, что даже боги не смогут помешать этому опасному походу. Огромнейшая сила одной идеи, всё ради мести – во всём этом был Ганнибал Барка. Это была его сущность, его жизнь.
Магон помнил про предупреждение жреца Магула. Будучи суеверным и набожным человеком, он чувствовал, как горячая кровь обжигала его взволнованное сердце. Он боялся за брата, за Карфаген и за свой бесстрашный род Барки. Набожность и привычка защищаться перебарывали в нём воинственный дух древнего благородного рода.
– Проводники уже ждут нас в лесу, – сказал он Ганнибалу, и сердце, неприятно скрипя, постепенно стало замедлять свой бешеный ритм.
Ганнибал вдогонку спросил:
– Можно ли им доверять, Магон?
– Не знаю. Но золота они взяли много, и меня это настораживает. Ты же знаешь, как я отношусь к чужакам.
Последние сказанные Магоном слова подхватывал ветер с дождём. Пронеся его куда-то вглубь поля, незаметно переварив, он оставлял эхом лишь глухие, мёртвые его остатки.
Глава 6
– Ты всё правильно понял, – сказал Капоне и тут же добавил: – Всегда был понятливым, тебе ещё многое предстоит узнать и вспомнить. Это будет нелегко, поверь мне. Скоро рассвет, и нам нужно собираться. Времени очень мало, поэтому вставай, выпивай уже любимый для тебя апельсиновый сок и пойдём, скоро агенты почувствуют твой запах и придут сюда.
Слэйн спросил его:
– Что ещё за агенты? Слушай, Эл, я очень устал от всевозможных загадок и ребусов. Прошу, объясни мне всё. Куда мы бежим, от кого и, главное, зачем?
Капоне настороженно прислушался.
– Всему своё время, друг мой, а сейчас выпей соку и заешь фруктовой пластинкой.
Пока он курил, его взгляд был устремлён под ноги, где лежала старая пыльная картина с изображением какого-то старого домика с водяной мельницей на берегу изумрудной реки. Каждый выдох сладковато-терпкого дыма сопровождался его удовлетворённым причмокиванием. Капоне получал неописуемое наслаждение, пуская дымные колечки.
Неожиданно он нагнулся прямо над картиной, продолжая выпускать дым, стал активно стряхивать пыль и прочий мелкий мусор с уже почти разорванной холстины. При этом он говорил:
– Итак, ещё немного, вот так… и вуаля! Бесценный шедевр мировой живописи оживёт на ваших глазах. Интересно, кто это? Похоже на стиль Кинкайда, хотя вряд ли это он. Ещё немного, вот так, да чтоб его!
Звук рвущегося полотна и ругающегося Капоне пронзили безмолвную тишину заброшенного здания. Эхо пробежало по стенам, по потолку, а затем исчезло в тёмном отверстии пола.
Усердно стряхивая пыль с шедевра мировой живописи, которая в итоге стала ненужным обрывком