Инвесторы против спекулянтов. Кто на самом деле управляет фондовым рынком. Джон К. Богл

которым я знаком не понаслышке. Придя в этот фонд по окончании колледжа в 1951 году, я остаюсь с ним до сих пор: сначала как сотрудник, затем как руководитель, потом как исполнительный вице-президент и, наконец, с 1999 года как обладатель «почетного статуса». С момента своего основания в 1928 году фонд Wellington Fund неуклонно поддерживал на высоком уровне культуру долгосрочного инвестирования («полная инвестиционная программа в одной ценной бумаге»). Но с приходом в 1966 году нового руководства мы уступили новой культуре спекуляции, нашедшей свое отражение в так называемой динамичной эпохе фондового рынка[3]. Признаю, что столь глупое изменение было отчасти и моей виной. Хотя в своем гневном обращении, направленном портфельным управляющим фонда (когда рынок достиг пика в 1972 году), я выступил против него.

      Перегретый фондовый рынок того времени, безусловно, вскоре должен был рухнуть. В результате активы фонда сократились почти на 80 %, но благодаря моему давнему другу и наставнику Уолтеру Моргану (основателю Wellington) фонд сумел восстановить свою традиционную культуру и заслуженную репутацию. В обращении 1978 года я описал, каким образом следует действовать, и при поддержке совета директоров смог вернуть фонд к культуре долгосрочного инвестирования. Я предложил новую стратегию и даже привел пример возможного портфеля акций. Советник фонда согласился с изменениями, и они были прекрасно реализованы (в данной главе приводятся выдержки из обращений 1972 и 1978 годов).

      Для читателей «Столкновения культур» я нашел однозначное подтверждение тому, что краткосрочные спекуляции могут привести к провалу, а долгосрочное инвестирование – к успеху. За время моей карьеры я оказывался «по обе стороны баррикад», и история Wellington Fund тому пример. В 1966 году я допустил большую ошибку, поддавшись волне страстей, захлестнувшей рынок. Я заплатил за это огромную цену, лишившись работы, и в своей новой роли в компании Vanguard получил удивительную возможность исправить то, что помог разрушить. Последовавшее за этим возрождение фонда Wellington Fund стало для меня одной из самых больших радостей за мою долгую карьеру.

      «Человек на арене»

      Эта книга начиналась как исторический трактат, написанный заинтересованным наблюдателем. Но затем она по большей части превратилась в личные мемуары активного участника мира финансов. Множество забавных случаев, рассказанных на этих страницах, напоминают мне о ни с чем не сравнимом удовольствии, которое я испытывал от своей работы. У меня есть возможность еще раз задуматься о проблемах, с которыми я сталкивался, и (несмотря на некоторые слабости и допущенные ошибки) о той силе и решимости, с которыми я подходил к выполнению поставленной перед собой задачи – созданию лучшего мира для инвесторов. И я горжусь одержанными победами, признавая при этом, что зачастую они рождались в результате моих многочисленных поражений.

      В связи с этим не могу не вспомнить «человека на арене», которого президент Теодор Рузвельт описал словами, ставшими впоследствии классикой:

      Нет,