– Не смеши меня, Гуров! – сказала она. – Я ведь серьезно говорю. Работает парень простым осветителем. Ни интеллекта, ни амбиций особенных за ним никто не замечал. К работе относится, как говорится, в пределах разумного. При этом курит только дорогие сигареты, прекрасно одевается, меняет машины…
– Не забивай себе голову, – посоветовал Гуров. – Мы построили общество равных возможностей. Вот и у твоего осветителя появились, значит, какие-то возможности. Слава богу, если это наследство богатой бабушки. В противном случае вам придется однажды подумать о другом осветителе. Каждому овощу свое время.
– Надеюсь, моя информация не станет для тебя руководством к действию? – с легким беспокойством спросила Мария. – Я рассказала тебе это не для того, чтобы ты возбуждал против него уголовное дело…
– Уголовные дела возбуждает прокуратура, – поправил ее Гуров. – Оперуполномоченный – это всего лишь сыщик. Ищейка. И то в том лишь случае, если получает приказ на проведение оперативно-следственных мероприятий. Я не могу хватать каждого, у кого в кармане толстый бумажник. А твоего Лешу Пчелинцева я, может быть, вообще больше никогда не увижу…
– Это вряд ли, – заметила Мария. – Он, между прочим, недалеко от нас живет. В старом пятиэтажном доме. Там даже домофонов на дверях нет.
– Ага, значит, квартирный вопрос твоему миллионеру решить не удалось?
– Да, на пентхаус Леша пока не замахнулся. По-моему, он предпочитает вкладывать деньги так, чтобы пускать пыль в глаза окружающим. Домой ведь каждого не потащишь.
– Это верно. Значит, не такой уж он баснословный богач, – заключил Гуров. – Хотя, конечно, «Ламборджини»…
В глубине души ему было совершенно наплевать на образ жизни неведомого ему осветителя. Гуров даже и не помнил его в лицо, хотя в театре, где служила жена, бывал регулярно. Вот штраф бы за проезд на красный свет он содрал с этого фанфарона с удовольствием. А еще лучше – лишил бы прав годика на полтора. Но сделать этого он не мог по двум простым причинам. Это не входило в его служебные обязанности, и догнать лихого осветителя он все равно уже не мог.
«Что выросло, то выросло, – подумал про себя Гуров. – По-настоящему я еще и благодарен должен быть этому пижону – он отвлек внимание Марии от моей занудной проповеди. Будем надеяться, что эта тема больше не всплывет. Потому что на самом деле этот жизнерадостный итальянец не вызывает у меня никаких положительных эмоций. Бывает такая неосознанная неприязнь между людьми, не зависящая ни от каких личностных качеств. Просто не обязательно выпячивать ее наружу. Будь мудрее, Гуров! А то дожил до седых волос, а ума не нажил».
Про Лешу Пчелинцева он забыл уже через минуту, заговорив с женой о театре. Он знал, что это будет ей приятно. Правда, Мария сразу поняла подтекст беседы и поддерживала ее не слишком охотно. Разговор снова увял и возобновился сам собой, только когда они свернули к дому.
Неожиданно в переулке, которым Гуров