– Вот именно, – кивнул Гуров. – Проходит пока как свидетель. С уклоном в сторону потерпевшей стороны. Пострадал от нападения неизвестных хулиганов. Прогуливался по ночной Москве, дышал весенним воздухом, а тут выскочили из подворотни… Слава богу, хоть меня в обвиняемые не записали! Низкий поклон за это! ОБЛАГОДЕТЕЛЬСТВОВАЛИ, нечего сказать.
– Да, в юридической практике иногда получаются удивительные повороты, – согласился Крячко. – Может быть, и хорошо, что ты получил по башке, Лева. А то бы приписали тебе превышение пределов необходимой обороны, а то и еще что похуже. Мария-то как? Для нее это было, наверное, жутким потрясением?
– Мария ругается, – улыбнулся Гуров. – Тоже все талдычит про постельный режим. Хорошо, что этот чертов итальянец загрузил их работой. С утра до вечера репетиции, а то бы она мне житья не дала. А вообще она молодец. Если бы не жена, вряд ли бы мы с тобой сейчас разговаривали.
– Да, есть еще женщины в русских селеньях, – закивал Крячко. – Но ты тоже молодец, между прочим. На шестерых с бейсбольными битами – с одним только удостоверением… Это прямо цирковой номер!
– Посмейся, посмейся! – с угрозой сказал Гуров. – Взглянул бы я на тебя в подобной ситуации!
– А чего тут глядеть? – авторитетным тоном заявил Крячко. – Действовать надо было, в принципе, иначе. Нужно было таранить основные силы машиной, а уже оставшихся в живых противников дорабатывать с помощью трофейного оружия, которое они в панике побросают. Лично я сделал бы именно так. Но тут, конечно, тебя можно понять. У тебя машина поновее.
– Ты боевиков много на ночь смотришь, – заметил Гуров. – У нас все-таки не Голливуд. Зато теперь в том переулке постоянно катается патрульная машина. Тоже на воду дуют. Только вряд ли эта история повторится.
– Думаешь, это не ваши, не местные?
– Я думаю, что это кто-то намеренно сводил счеты с Пчелинцевым. В театре этого человека недолюбливают. Сложный, заносчивый, непредсказуемый. Выполняет свои обязанности так, будто одолжение всем делает. В принципе, так оно и есть, видимо. Не на зарплату же он «Ламборджини» купил. Значит, театр – это для отвода глаз. К сожалению, пока ничего насчет скрытой жизни господина Пчелинцева мы с тобой не нашли. Сам он в коме и сказать ничего не может. Единственная версия, которая пока приходит мне в голову, – запланированное покушение, замаскированное под уличное хулиганство. Пчелинцева, скорее всего, дожидались возле театра. По дороге домой в тихом переулке его догнал автомобиль и подрезал так, что Пчелинцев поцеловал столб. А дальше началось учение уму-разуму. Автомобиль их я мельком видел – битый-перебитый «Москвич», его сейчас усиленно ищут, но не факт, что найдут. Самый реальный путь выяснить истину – поговорить по душам с гражданином Смагиным. Нужно