– Да, обратил.
– Кто бы ни был наш таинственный друг, он, похоже, большой педант и аккуратист, – резюмировал Крячко. – Уже немаловажная черточка для психологического портрета.
– В каком смысле «целая куча»? – Гуров продолжал беседу с Завладской.
– Видите ли, полковник... – Юлия сделала первую порцию кофе, наполнила им беленькую чашку с изображением нераскрывшегося макового цветка на боку и тут же приступила к приготовлению новой. – В нашей больнице я веду активную борьбу со взяточничеством. И уже многие были пойманы за руку благодаря моим стараниям. И, соответственно, уволены. Буквально несколько дней назад я выставила взашей нашего анестезиолога. Хороший, кстати говоря, был специалист. Грамотный, перспективный, но... как выяснилось, нечист на руку.
– И по-вашему, получается, что увольнение – повод для убийства?
– Я не могу утверждать этого наверняка и не хочу ни на кого бросать тень, но тот же Паша Савельев угрожал мне физической расправой перед своим уходом.
– Кто?
– Савельев. Анестезиолог, о котором я вам только что говорила.
Все три порции наконец были готовы, и Завладская, установив чашки на поднос, понесла их к столику. Затем сходила к буфету за коробкой конфет. Попутно вернула на место розовую кастрюлю и вновь помешала ее содержимое ложкой. Убавила пламя под тефалевой сковородкой. Заглянула в духовку.
– Попробуйте, – предложила она, кивая на кофе. – И тогда вы поймете, что я не врала. И не преувеличивала. Может, хотите добавить коньячку?
– Можно, – живо отреагировал Крячко. Он сделал маленький глоток кофе и демонстративно закатил глаза. – О-о-о! Божественно!
Очаровательная улыбка Завладской была ответом на его комплимент. Она опять устремилась к буфету и на этот раз достала наполовину пустую бутылку «Леро Адам Люкс». Капнула немного коньяка в чашку Станислава. Потянулась бутылкой к Гурову. Тот отрицательно покачал головой.
– Я за рулем.
Завладская поставила бутылку на стол.
– А что же ты сама? – Крячко играл глазами, как школьник.
– Я не пью раньше восьми часов вечера, – сказала Завладская. – И только шампанское. Крымское красное. Такой уж у меня пунктик, что ли. Или годами выработанная привычка. Два фужера в день, и ни капли больше. – Взгляд у Юлии стал грустным. – А если вы не защитите меня и меня действительно убьют сегодня в девятнадцать ноль-ноль, то в двадцать ноль-ноль никаких двух фужеров просто не будет. – Она быстро накрыла своей хрупкой ладошкой широкую кисть Станислава. – Но ведь вы мне поможете? Правда, Стасик?
Он едва не поперхнулся кофе. Отставив чашку, он накрыл ее руку своей второй рукой.
– Разумеется, поможем, Юляшенька. Тебе не о чем волноваться. Пока мы с тобой, никто тебя и пальцем тронуть не посмеет. Ручаюсь тебе!
Завладская повернулась к Гурову:
– А что скажете вы?
– Ну...
Полковник даже не прикоснулся к кофе, задумчиво крутя в руках чашку. По большому