Я закрыла глаза, отчасти надеясь, что когда открою их – все произошедшее со мной окажется лишь дурным сном.
Кажется, я даже умудрилась задремать, сидя в этом неудобном положении, на жестком полу. Впрочем, ненадолго, потому что вернулся Эш. В руках у него была моя сумка, которую я предусмотрительно собрала перед отъездом.
Как иронично, ведь готовясь к отъезду, я даже в самых диких и невозможных фантазиях не могла бы представить, что мне ее принесет вампир, который собирается съесть меня через несколько дней, если даже не раньше.
– Спасибо, Севастьян, – он посмотрел на меня, и его глаза вспыхнули алым, – отменяю предыдущие команды, зефирка.
Я кивнула и, поднявшись, последовала за ним. Путь обратно, до его комнаты, почему-то показался мне короче.
– Ох, этот проклятый Рудольф, – проворчал Эш, снова ставя дверь на место.
Он поднимал ее легко, точно она была не тяжелее листка бумаги, и это говорило о его силе.
– Держи пряничек, – закончив с дверью, Эш кинул мне большую пачку влажных салфеток, – вампиры, знаешь ли, не потеют, а вот про людей этого не скажешь. А я пока выберу, что же тебе одеть.
Он по-хозяйски принялся рыться в моих вещах, я же занялась гигиеной.
Пожалуй, самое ужасное в его играх было то, что мне приходилось делать все по собственной воле, потому что делать то же самое под принуждением, с этим неестественно жарким желанием, было куда как хуже.
Но все же, осознание собственной покорности терзало.
Казалось, будто я что-то предаю.
Я тщательно вытерла салфетками все открытые места, хотя до чистоты мне было далеко.
Еще было бы неплохо почистить зубы. Но, похоже, об этом Эш не подумал.
– Закончила? Шею и запястья вытри получше. И с лицом ты пока не справилась, – он протянул мне зеркало, – и не забудь про зубы. Все-таки мой нюх гораздо лучше человеческого.
Он указал на мою зубную пасту и щетку, уже лежавшие на кровати, и открытую бутылку воды.
Это можно было бы счесть за заботу, но Эш объяснил мне все более чем доходчиво.
Еда-хищник.
Я же мою овощи.
Поглядев в зеркало, я тщательно вытерла следы от косметики, оставшиеся еще после вечеринки. Теперь она казалась такой далекой, точно была в прошлой жизни.
Затем почистила зубы.
Не сказать, чтобы мое положение наладилось после этих нехитрых процедур, но умереть частично чистой, нежели замарашкой, было все же лучше.
Жаль Роксана не может себе этого позволить, хотя ей сейчас все равно.
– Кстати, зефирка, – протянул Эш чересчур заботливо, – теперь ты можешь не волноваться. Я послал твоим родителям письмо о том, что ты хочешь провести лето со своим парнем в путешествие по миру. Объяснил, что звонить ты не сможешь, потому что вы будете лазать по горам. Так что теперь тебя никто не хватится. Правда же, я очень милый?
Черт!
Мои надежды на то, что меня станут искать, сократились почти до нуля.
Не то, чтобы родители не будут волноваться, позвонив мне и обнаружив выключенный телефон.