– Я не стану перечислять, сколько за последний год совершено уличных грабежей, изнасилований, немотивированных убийств. Вы полагаете, это дела воров в законе, крутых авторитетов?
Вчерашняя уличная шпана почувствовала нашу неорганизованность, бессилие, собрала свои команды и творит беспредел. И если мы не дадим ей по лбу, не проявим власть, то скоро можно будет объявить Москву открытым городом, ввести комендантский час, осадное положение.
– Петр, ты прав, но решение принимаешь неверное. – Гуров погасил сигарету и сел на свой стул. – Каждый должен заниматься своим делом. Если в горах грозит сойти лавина и похоронить тысячи людей, бессмысленно вызывать на помощь мастеров-горнолыжников. Следует тряхнуть наших генералов, которые занимаются кадрами, поставить на их место профессионалов.
Те в свою очередь разгонят стада бездельников, курирующих райуправления и отделения. Следует создать армию оперативников, участковых, следователей, которые работают на земле, и они будут знать бритоголовых отморозков в лицо и по имени, тогда наступит порядок. А мы вдвоем, – Гуров кивнул на Станислава, – ничего сделать не можем. И говорить об этом людей смешить.
– Лева, ты мыслишь правильно, а предлагаешь утопию. – Орлов приподнял папку с бумагами, отпустил, она грузно шлепнулась на стол. – По данному вопросу существует приказ первого замминистра, и твоя фамилия названа.
Если вы срочно не раскроете несколько уличных преступлений, сбудется твоя мечта, ты отправишься копать огород к отцу.
– Ну, пугать меня, Петр, не следует, – усмехнулся Гуров. – Рапорт я могу подать сегодня. И ты прекрасно знаешь, работу в Москве я найду дня через три.
– А три дня чего будешь делать? – наивно, с детским выражением на лице спросил Станислав.
– Ну, по русскому обычаю два дня буду с тобой обмывать покойника и плакать, день – баня, день – бассейн.
К тому времени друзья найдут мне местечко, где я буду получать больше, чем министр, и работать по свободному расписанию.
– Вроде нас трое, – сказал Орлов. – Значит, меня вы бросите? – вроде бы жалобно спросил генерал, да так достоверно, что даже Гуров обманулся. Орлов по-блатному цыкнул зубом и продолжал: – Вы, пацаны, будете на этой делянке пахать, пока меня на пенсию не выпихнут. А ты, Лев Иванович Гуров, опосля в энто кресло сядешь, узнаешь, сколько кровушки вы из меня выпили. Я озабочусь, и твои фокусы о чьем-то неумении руководить – не пройдут, найду человека, которого ты послушаешь.
«Это он моего отца имеет в виду», – понял Гуров и загрустил, знал, что против отца никогда не пойдет.
– Ты умен, но политик херовый, – в глазах генерала плясала усмешка. – Ты предлагаешь совершенно верную реорганизацию милиции. Люди устали от перестроек, власти знают, хотя бы кусок народу надо бросить сегодня. Поэтому тебя, сыщика от Бога, заставляют улицы подметать. Ты возьмешь метлу и пойдешь на улицу. Все! Совещание закончено. Уйдите