– Это невозможно пропустить, все газеты писали, – ответил Фрейд.
– Ему следовало бежать во Францию, но мать посоветовала остаться и «сражаться, как подобает мужчине».
– Вот что случается, если слушаешься маму, – усмехнулся Фрейд.
– Он должен винить только себя, его поведение было безрассудно и нескромно, – добавил Скекель.
– А пьеса «Как важно быть серьезным» произвела в Америке фурор, – произнесла Минна.
– Что ж, теперь ему конец… два года принудительных работ за непристойность и содомию, – добавил Фрейд.
– Господа, это не совсем уместная тема, – промолвил Скекель, кивнув в сторону Минны.
– Меня совершенно не смущает обсуждение Уайльда, – сказала она, отмахиваясь от мужской снисходительной (в лучшем случае) заботы. – Не подай он в суд на маркиза Куинсберри за клевету, так и не попал бы в переделку. Судебное преследование на вершине успеха. Какая трагедия! И непристойные детали жизни бедняги во всех газетах.
– Браво! – воскликнул Сильверштейн, ухмыльнувшись.
– Моя дорогая, вероятно, вы не понимаете… – терпеливо объяснял Скекель, – Мистер Уайльд наслаждался компанией молодых… мужчин. Имели место го-мо-сексуальные акты, – сказал он, медленно произнося каждый слог, будто она была полной идиоткой.
– Мне известно значение слова «гомосексуальный», доктор Скекель. Причем, говорят, что гомосексуализм – просто болезнь возраста. Я слышала, мальчики в университетах постоянно экспериментируют с этим.
– Ну, знаете ли, я учился в университете, мы экспериментировали со многим, но не с этим. Может, в медицинской школе… – сказал Сильверштейн.
– В данном вопросе люди совершенно невежественны, – заметил Фрейд, не обращая внимания на попытку Сильверштейна свести разговор к шутке. – Мои исследования показали, что гомоэротические тенденции начинаются с примитивной оральной стадии, за ней следует анальная и только потом фаллическая.
– Все это очень познавательно, но вряд ли поможет бедному мистеру Уайльду в суде, – вздохнула Минна.
– А если я докажу, что у каждого есть подобные тенденции? – спросил Фрейд, глядя на Сильверштейна.
– Зигмунд, – сказал Скекель, – неуместно дискутировать на такие темы в смешанной компании.
– Чепуха! Минну это не смущает. Правда?
– Верно.
– Вот видишь?
– Еще вина, дорогуша? – предложил Сильверштейн.
– Спасибо.
Игра и беседа продолжались до поздней ночи, причем Скекель откупоривал бутылку за бутылкой. В конце концов Минна потеряла счет опустошенным ею бокалам и с усмешкой наблюдала, как Скекель завел нетрезвый разговор о мировых проблемах.
– Все катится к чертям… Каждый день в городе демонстрация, люди выкрикивают антисемитские лозунги… а монархия… неэффективна. Сможет ли армия с ними справиться? Вот я недавно читал, что мы «полигон для уничтожения»…
– Не верь всему, что пишут, мой друг, – сказал Сильверштейн