– Это мои друзья – Женя и Дима.
Друзья писателя, обнаружив, что гид у них мужик, а единственная присутствующая в машине девушка путешествует с мужем, моментально вырубились, унавоживая салон молодецким храпом в комплекте с парами свежего алкоголя. Каждый нежно прижимал к груди пакет с булькающим и позвякивающим содержимым.
– Тоже боятся летать, – пояснил Боря, проследив осуждающий Светланин взгляд. – Они на авиационном заводе работают, слишком много знают про самолёты.
– Звучит вдохновляюще, – фыркнул Гера. – Особенно учитывая тот прискорбный факт, что нам ещё обратно лететь.
– А вы знаете, я бы предпочёл разбиться на самолете, погибнув красиво, чем тихо и скучно умирать от старости, – мечтательно протянул писатель.
Света от неожиданности подавилась леденцом и закашлялась, а очкарик, не открывая глаз и вообще не шевелясь, голосом лектора сообщил:
– Красиво не получится. Для этого есть множество причин. Во-первых…
– Не надо! – взвизгнул Бажов. – Спи!
Судя по воцарившейся тишине, друг указание выполнил.
– А мы лучше от старости умрём. Будем жить долго и счастливо, а окочуримся в один день, – поддержал тему Гера. Судя по тону, он решил поиздеваться над впечатлительным попутчиком. Света уже научилась улавливать его малейшие интонации, движение бровей, хитринку в глазах, даже по позе она уже легко могла определить, когда муж серьёзен, а когда прикалывается.
– Мужчина должен сначала построить дом, посадить дерево, родить ребёнка, а уж потом окочуриваться, – назидательным тоном проинформировал его Боря.
– Успеется, – пожал плечами Гера. – Мы никуда не торопимся.
А на ухо Свете добавил:
– Если он изрекает такие банальности, то хреновый твой Боря писатель.
– Почему «мой»? – опешила Светлана.
– Потому что ты пожираешь его глазами, как председатель колхоза – Анну Семенович, случайно подмахнувшую договор на выступление в сельском клубе. Можно подумать, нас почтил присутствием живой классик, – непривычно желчно процедил супруг. – Выскочка какая-то, прыщ на ровном месте.
– Гера, ты что такое говоришь? – охнула Светлана. Вот вам – здрасьте, первая сцена ревности. Хотя ещё неизвестно, как бы вела себя сама Света, окажись с ними в микроавтобусе эта самая Анна Семенович. – И вообще, почему прыщ? Он, вон, лауреат всяких премий, финалист, призёр – уважаемый человек. Чего ты разорался?
– А что ты его защищаешь? Подумаешь – книжки он пишет! Да кому они нужны, его книжки! Тоже мне – Бажов! Ты хоть раз в жизни его фамилию слышала? Книжки его в магазине видела? Графоман недоделанный.
– Предположим, фамилия у него писательская, – хихикнула Света. Её стало забавлять, что Гера, оказывается, может ревновать. Это было так приятно, что хотелось его чмокнуть в нос. Но и позлить чуть-чуть тоже хотелось. – Ты что, сказы Бажова не читал – «Малахитовую шкатулку» или «Каменный цветок»?