– Перейти к атмосферным испытаниям. Задействовать когерентный излучатель зонда номер один.
Разработчики операции были предусмотрительны. Да, корабельный излучатель на полутонный беспилотник не поставишь. Но, как говорится, чем богаты… Короткий и толстый, похожий на фаллос, ствол выдвинулся из корпуса зонда, уставился вертикально вниз.
– …два, один, ноль!
Над торосами воссияло мертвенное бело-зелёное зарево. Казалось, подземное солнце мира мёртвых решило взойти, восстать после тысяч лет спячки, прожигая кору планеты. С диким шипением лёд превращался в пар, не успевая стать водой. Забавная рожица – рот-крик, волосы дыбом – ушла в небытие вместе с плитой из титанопласта, так и не докричав до конца.
– Докладываю: мишень поражена.
– Слово предоставляется…
Марк не слушал. Он и не представлял, насколько потрясен заявлением Рахиль Коэн. Гематрийка от имени Совета антисов пошла против мнения представителя расы Гематр – в случившемся был привкус безумия, катастрофы, вселенского обмана. Ненависть, подумал он. Ненависть – область знания, где я, безусловно, специалист. Совет антисов поддержал идею уничтожения Астлантиды из ненависти. Они бы поддержали любые карательные меры; радикальные – в первую очередь. В этом – в искусстве ненавидеть – мы, помпилианцы, и они едины. Наша ненависть природна, естественна. Антисы ненавидят Остров Цапель, потому что не в силах войти в Кровь, как они называют систему AP-738412. Путь закрыт, в этот дом они могут заглянуть лишь в унизительной для антисов форме малого тела – значит, уничтожаем, и хватит разговоров. Мы, рабовладельцы, ненавидим астлан, потому что не в состоянии их заклеймить, оставшись при этом в живых. Еще одно унижение; тайный позор. Просто мы лучше владеем собой, умеем сдерживать ненависть до поры, загоняем ее в рамки целесообразности. Надо же! – оказывается, в чем-то мы сильнее антисов…
– Титу Флацию, представителю Великой Помпилии…
Дом, увидел Марк ещё до того, как помпилианец, одетый в мундир имперского наместника, с погонами, сплошь «зашитыми» листьями дуба, взошёл на трибуну. Дом в лесах глобальной перестройки, и в доме – Изэль. Как старомодным был артналёт при разрушении, так и стройка выглядела гостьей из прошлого. В ней жировали динозавры: диплодоки кранов, трицератопсы бетономешалок. Крушились стены, возводились новые; укреплялся фундамент. Три этажа надстраивались, выпятившись скелетами балочных конструкций; левое крыло сносили подчистую. Марк, сколько ни вглядывался, не мог заметить Изэли, но понимал, что она там – в белом дыму известки, в тучах кирпичной крошки, в грохоте и лязге. Оглохшая, ослепшая, на шаг от безумия, на два от гибели, Изэль пряталась в здании, стремительно меняющем облик, как червяк в яблоке, угодившем в соковыжималку.
Над домом висело солнце – багровый ком шерсти.
– Ждёте, что Великая Помпилия обеими руками вцепится в идею уничтожения Астлантиды? – надменно спросил Тит Флаций. Крючковатый нос его нацелился в зал, словно клюв орла. Пальцы-когти