В который раз обводя глазами это причудливое, атмосферное заведение, Робин невольно задумалась: а что это была за личность – Марго Бамборо? Удивительно, как профессия человека влияет на его восприятие другими. «Врач» – это же почти готовый образ. Взгляд Робин скользил от висящих над стойкой черепов к изображениям ныне покойных рок-звезд, и в голове зрела идея Рождества наоборот. Трех волхвов позвал в путь свет рождения; Марго позвали в путь огни «Трех королей», но по дороге она, с содроганием думала Робин, скорее всего, встретила смерть.
Страйк поставил перед Робин бокал вина, сам с наслаждением отхлебнул «Сассекс бест» и только после этого сел, полез во внутренний карман пальто и достал свернутые в трубочку бумаги. Робин заметила ксерокопии газетных материалов, отпечатанные на машинке тексты, исписанные от руки страницы.
– Не иначе как ты посетил Британскую библиотеку.
– Вчера целый день там торчал.
Он передал Робин верхнюю ксерокопию, сделанную с маленькой вырезки из «Дейли мейл». Это был снимок Фионы Флери с престарелой матерью под общим заголовком: «В поисках Эссекского Мясника: „Это были мы“». Ни одну из женщин никто не спутал бы с Марго Бамборо: дочь, свойского вида особа, была рослой, широкой в кости, без намека на талию; мать ссохлась и поникла от старости.
– Первое, что приходит в голову: пресса постепенно утрачивала доверие к Биллу Тэлботу, – сказал Страйк. – Через пару недель после этой публикации газеты уже жаждали крови, что, вероятно, не способствовало восстановлению его психического здоровья… ну ладно. – Его большая волосатая рука лежала на стопке бумаг. – Давай вернемся к единственному неопровержимому факту, который у нас есть: без четверти шесть Марго Бамборо была жива и находилась в амбулатории.
– Ты хочешь сказать «в четверть седьмого», – поправила Робин.
– Отнюдь, – сказал Страйк. – Последовательность уходов с работы такова: в десять минут шестого – Дороти. В половине шестого – Динеш Гупта, который перед уходом видит Марго через открытую дверь ее кабинета и проходит мимо Глории и Тео. Глория идет к Бреннеру спросить, не согласится ли он принять Тео. Бреннер отказывается. Из кабинета появляется Марго и придерживает дверь для последних записанных на тот день пациентов, матери с ребенком, которые тоже идут к выходу через регистратуру мимо Тео. Марго сообщает Глории, что охотно примет Тео. Бреннер, буркнув: «Вот и славно», уходит в без четверти шесть. Все, что происходило дальше, известно нам только со слов Глории. Она – единственная, кто утверждает, что Тео и Марго вышли из кабинета живыми.
Робин, поднеся бокал к губам, замерла.
– Продолжай. Не хочешь ли ты сказать, что они вообще не уходили? По-твоему, Марго и ныне там – лежит за плинтусом?
– Нет, в амбулатории поработали кинологи со служебными собаками – исследовали все помещение и задний дворик с садом, – ответил Страйк. – А как тебе вот такая