Маму Роберта звали Инна Викторовна, мы встретились на пороге и она нацепила широченную улыбку (теперь понятно в кого она у Роберта), обняла меня и театрально заявила:
– Неужели у меня теперь есть и дочь!
Жить мы стали в дальней комнате, где Инна Викторовна нас практически не слышала. Мне понравилась квартира, всё было чисто, аккуратно, хороший ремонт. Но безусловно меня смущало, что это не мой дом. Я чувствовала, что меня воспринимают как гостя. Хотя мама очень старалась первое время. Она сама готовила, сама мыла посуду, прибиралась и ни в коем случае не давала мне ничего делать. Мол, успеешь ещё наработаться по дому. И вообще, Роберт любит то-то и то-то, а ты так не умеешь.
Ну ладно – мне так было даже проще. Мы расписались, я вышла на работу и жизнь потекла в привычном ритме. Я еще много раз пыталась что-то делать по дому, но Инна Викторовна решительно ничего мне не позволяла. Я не особо сопротивлялась, в конце концов это был её дом, а я мечтала о том чтобы однажды переехать в своё жильё.
Как-то вернувшись домой я услышала телефонный разговор Инны Викторовны:
– Да моя-то невесточка пальцем о палец не ударит! Вот, а еще говорят, что москвичи заелись, а сама приехала из глубинки и строит из себя королеву!
Тут мне всё стало с ней ясно. В тот же вечер я поговорила с Робертом, но он стал уверять меня, что мама не могла такого сказать, и я скорее всего ослышалась. Когда же я завела речь о том, чтобы снять квартиру или взять ипотеку, Роберт заявил:
– Ты хоть понимаешь, сколько это стоит?!
– Но мы же не будем вечно жить здесь, с мамой?!
– Будем! Только не с мамой.
– В смысле?
– Мама не вечная, рано или поздно квартира всё равно будет наша. Не вижу смысла дёргаться и что-то менять.
Меня ошарашили его слова. Что он имел ввиду? Что он сам поторопит мамин уход?! Я вдруг увидела в нём совсем другого человека. Я стала присматриваться и обращать внимание на мелочи.
Он позволял маме обращаться с ним как с маленьким мальчиком, он клал ей голову на колени, а она его гладила. Обнимал её, целовал, а она готова была просто носить его на руках. Но знаете что? Меня не обманешь. Я видела при этом в его глазах, что всё это не по настоящему. Он не любит её! Он просто играет свою роль ради квартиры.
И у меня был ещё один шанс в этом убедиться. Как-то я вышла из душа и направилась в комнату, а Роберт говорил по телефону:
– Да скоро нормально заживём, о маме я позабочусь. Да никто ничего не узнает! Нам вон детишек пора стругать, а мама тут только мешать будет.
Мне стало не по себе. С кем я вообще живу? Инна Викторовна любила сына слепой, глупой любовью и ни за что бы не поверила, если бы я открыла ей правду.
Я решила сделать всё по своему плану. Мне удалось записать несколько его телефонных разговоров, где он ясно даёт понять, что собирается что-то сделать с мамой. Потом,