Майор в отставке, Алексей, после службы занялся коммерцией и довольно успешно. Сообразив, что ему не хватает финансового образования, он пошёл учиться в свои 39 лет. Видно было, что майор открывает для себя целый мир. Мы встречались раз в неделю и он старался поразить меня своими знаниями, беспрестанно цитируя вузовские учебники. Кроме того, Алексей, видимо, столь же недавно открыл для себя литературу в виде Коэльо и я была вынуждена еженедельно слушать сентенции, которые давно всем известны и Коэльо далеко не первооткрыватель.
«Нам дано знать всё, ибо всё уже записано» из «Алхимика» звучало для меня столь же интересно, как, например, «жизнь прожить – не поле перейти».
Но Алексей открывал Америку и мнил себя чрезвычайно продвинутой личностью. Я стала уставать от его темпераментного многословия. Кроме того, Алексей явно обладал педагогическими способностями и не ленился повторять всё пройденное по несколько раз, поэтому я стала плавно сокращать наши встречи и увеличивать промежутки между ними, пока мы окончательно не потеряли друг друга из виду.
Его место занял Антон. Он был увлечён спасением России. Трезвым он ещё мог поговорить на другие темы, но стоило Антону немного выпить и на грудь его сразу просились ордена, она становилась шире и выпячивалась вперед. Голос озвучивал лозунги: «Скоро придёт наше время! Руки прочь от России!» Антон очень злился, если я пыталась перевести разговор в мирное русло, обвиняя меня в мещанстве и аполитичности в такие серьёзные для Родины времена. Самое интересное, что конкретно для спасения России он ничего не делал, утверждая, что ждёт какого-то времени «Ч». Многие друзья стали избегать нетрезвого патриота, в том числе и я. Так и не став боевой подругой Антона, я ушла с его орбиты. Боевую подругу ему стоило бы поискать среди пьющих женщин. Антон обозвал меня ренегаткой и вычеркнул из партийного списка.
Поседели матери, постарели матери…
Татьяна Смышляева
Печаль упала на лицо
И все в морщинах руки.
Прошедшие года свинцом,
А жизнь была – сплошные муки.
А горя прибавляют сыновья,
За дочерей своих тревожно.
И больше, больше седина,
А в мире нашем всё так сложно.
Жалеть бы надо матерей,
А мы печаль приносим.
Спешим уехать побыстрей
И не даём, а только просим.
И если писем что-то нет,
Или у внучки «свинка»
Ложится на её лицо
Ещё одна морщинка.
Любите дети матерей,
Не забывайте, заклинаю!
Нет терпеливей и добрей —
Им эти строки посвящаю.
Мама
Анна Петухова
Не важно, рядом я или далеко,
Я всегда думаю о тебе, мама.
Я всегда буду помнить рук твоих тепло
И волосы