– Вообще-то да… Или хотя бы мог сам им объяснить, почему ты уходишь, а не сбегать исподтишка, пока они в садике.
– Вот сама им всё и объяснишь, ты мать, ты лучше скажешь.
– Ну ты и трус…
– При чём тут трус, просто не хочу их травмировать, лучше им не видеть как я ухожу.
– Лучше бы им тебя вообще никогда в жизни не видеть. Слушай, ну и я должна тебе сказать последнее, прежде чем ты уйдёшь.
– Что ещё?
– Моя бабушка завещала мне дом, я с детьми перееду туда.
– Это тот особняк за городом?? Четырёхэтажный?
– Да, тот самый шикарный особняк. Они с дедом всегда там только вдвоем жили, никого не пускали. А теперь их нет, дом мой и детям там будет просто супер. Ну а теперь иди.
– Слушай, а я ведь тоже на него имею права?
– Нет, не имеешь. Ты уже подал на развод, а в права на дом я вступлю после развода.
– Вот как… Так может мне…
– Нет, нет, ты иди, раз собрался. Документы я подпишу, не переживай.
Нам больше некого делить
– Люда? Что ты тут делаешь?
Элла удивлённо смотрела на свою подругу, которая почему-то стояла около новенькой оградки, где был похоронен муж Эллы, Алексей.
– Элла… Привет.
Женщины смотрели друг на друга, чувствуя неловкость и смущение.
– Люда, вот уж не ожидала. Сегодня девять дней у Лёши. Расскажешь, зачем пришла?
– Думаю, самое время, чего уж тянуть. Ты же и сама уже всё поняла. Да, мы с Алексеем любили друг друга. Тебе сказать, понятное дело, не могли…
– Боялись, что не выдержу?
– Да, у тебя же сердце…
– В итоге не выдержало не моё сердце, а Лёшкино…
– Прости меня, не знаю даже, как всё началось, глупо. Не смогла удержаться. Лёша мне всегда нравился, ты же знаешь. Со школы ещё.
– Что ж ты замуж вышла за другого?
– Потому что Лёшка на тебе женился. Мать настояла, что и мне надо жизнь устраивать. Только вот сын мой, Мирослав, от твоего Лёшки.
– Вот как… Столько лет вы меня дурили.
– Он не мог уйти, ты же знаешь. Боялся за тебя.
– Выходит, всю жизнь он так и прожил во лжи. Жалкая жизнь. Я не держу зла на вас, я чувствовала, что он не честен со мной. Но не думала, что всё тянется так давно… Однако что ж теперь поделаешь. Лёшки нет. Пойдём, Люда, чай попьём…
– Ты серьёзно? Я думала, ты…
– А ты не думай. Пойдём, пойдём, милая… Нервничать мне нельзя, сама знаешь – сердце. А мне детей поднимать теперь одной. Так что пойдём. Делить нам всё равно больше некого.
Невеста, которой не было
Вера жила с пожилой мамой в деревянном доме на окраине деревни. Девушка она была необщительная, даже соседи мало что знали о них с матерью, которая и вовсе давно уже не вставала с постели. Иногда только их соседка тётя Клава проходя мимо любовалась на молодую рыжеволосую Веру и спрашивала:
– Где ж