Когда они приехали в порт, было уже два часа пополудни. Над морем дул довольно крепкий ветер. Водная гладь потемнела и покрылась пенными барашками. На глаз было заметно, как уменьшилось количество яхт в акватории. Гурова такая обстановка насторожила. Дальний причал был пуст, как и накануне, и это тоже подлило масла в огонь. Гуров был уже почти уверен, что бутерброд опять упадет маслом вниз и отплыть на Рокамболь им не удастся и сегодня.
– Ну и черт с ним! – мрачно заключил Крячко, который думал о том же. – По не зависящим от нас причинам… Не можем же мы отираться тут вечно! Дальнейшее наше присутствие здесь не имеет никакого смысла. Если еще и этот капитан с андреевским стягом сегодня не поплывет, значит, судьба!
Гуров хмурился и молча шел вперед. Он уже видел покачивающийся у лодочного причала белый катер и полотнище, крест-накрест перечеркнутое синим на корме, – «Восток» Андреевского, несмотря ни на что, был на месте.
Они спустились вниз. Андреевский был в катере. Сняв белую фуражку, он копался в моторе. Ни одного пассажира на причале не было. Гурова и Крячко капитан тоже заметил не сразу. Гурову пришлось приложить усилия, чтобы обратить на себя внимание. Но в отличие от последней встречи на этот раз господин Андреевский никакого энтузиазма по поводу земляков не выказал. Можно сказать, он их проигнорировал – холодный равнодушный взгляд, который он бросил на гостей через плечо, не в счет. Наверное, если бы мимо пролетела чайка, она вызвала бы у Андреевского куда больший интерес. Такое поведение немало озадачило Гурова. Но отступать он, разумеется, не собирался.
– С нами что-то не так? – с иронией в голосе предположил Крячко, поглядывая на хозяина катера, который преспокойно продолжал ковыряться в моторе.
– Может быть, господин Андреевский после вчерашнего счел нас обманщиками? – отозвался Гуров. – Он рассчитывал на наши деньги, а мы в последний момент исчезли. Тут любой мог обидеться.
– Он не мог не видеть, что произошло, – возразил Крячко. – Мы не по своей воле исчезли. И вот, пожалте – вместо сочувствия со стороны земляка мы получаем порцию равнодушия. У меня руки так и чешутся написать фельетон в здешнюю газету!
– Кстати о газете! – обеспокоенно произнес Гуров. – Нам же нужно, чтобы кто-то перевел газету! Нет, без земляков никак не обойтись! Что же делать – давай проситься на корабль!
Подавая