– Ну, смотри, – качнул головой Герман, – боги тебя услышали. Жди, скоро привезу тебе глупышку.
Дарий тогда только плечами пожал, наблюдая, как Герман решительным шагом покидает кабинет.
Вернулся друг через два месяца, довольный, практически счастливый.
– Привез я тебе твою глупышку, – с порога ошарашил он Дария. – Готовься к свадьбе.
Глава 2
Вновь гранатные деревья расцвели, благоухая.
У вдовы сеньора Сузы собралася стая теток,
Черноокую Аниту убеждая выйти замуж.
Тетки все единогласно ей советовали выбрать
Барселонского гидальго Мануэло Эступидос.
– Для вдовы в поре цветущей не найдешь ты лучше мужа.
Он богат, в солидных летах, шестьдесят ему не больше!
Николай Агнивцев. «Это было в Барселоне девятнадцатого мая»
Света пришла в себя резко, как будто вынырнула из сна. «Хоть бы Анна Степановна не заметила», – пришла в голову мысль. И буквально сразу же ее оглушили голоса, по преимуществу женские:
– Просыпается.
– Приходит в себя.
– Будите. Нет времени.
– Рейла, рейла1…
Кто-то потряс Свету за плечи, не очень аккуратно, так, чтобы быстрей в чувства привести.
Света открыла глаза: и правда, женщины. Пять или семь человек. И всего лишь один мужчина. Он посмотрел на нее мельком, удостоверился, что жива, повернулся и вышел.
Женщины между тем вздернули тело Светы на ноги, начали что-то щебетать. Вот только выражения их лиц не соответствовали голосам. Смотрели на Свету с раздражением, презрением и каким-то непонятным отчаянием.
Она отмечала все отстраненно, будто и не с ней это происходило, а с каким-то посторонним человеком. Ее тело крутили, вертели, поднимали руки, ноги, сгибали шею, а она никак не могла сообразить, где находится, кто и что с ней делает.
Постепенно она начала ощущать собственно тело и уже могла сама сгибать и разгибать руки и ноги. А вот сознание все еще плавало. Света воспринимала все происходившее с ней, как какую-то глупую шутку.
«Хоть бы Анна Степановна не узнала, что я с работы сбежала, – билась в голове отчаянная мысль, – уволит же».
Наконец, ее подвели к зеркалу. С той стороны стекла на нее смотрело знакомое полное лицо с веснушками. Только выражение лица было покорным и усталым. Оно как будто говорило: «Как же мне все надоело. Делайте со мной все, что хотите». Волнистые каштановые волосы были забраны в замысловатую прическу, – словно башня возвышалась на голове – полные губы – накрашены алой помадой, прямой нос почему-то оказался чуть вздернут, а высокий лоб – открыт. Света не любила так носить волосы и всегда делала челку. В этот раз, увы, не получилось.
Непонятное, необычное белоснежное платье, с узким лифом и пышными юбками, расшитое бисером, на взгляд Светы, сидело