Мы остановились у больших резных дверей. Над головой ярко вспыхнул свет, озаряя просторный холл. Повинуясь жесту призрака, створки распахнулись, пропуская нас вперед.
Я оказалась в просторной столовой. Тяжелые шторы закрывали окна, на столе стояли свечи, создавая загадочную, слегка интимную атмосферу. Большой стол сервирован на две персоны, уставлен блюдами и всевозможными яствами.
– Прошу вас, Элеонора, присаживайтесь! – прозвучал негромкий мужской бархатный голос.
Я вздрогнула и заозиралась. Голос был явно не призрака, который до сих пор маячил за моей спиной. От стола приглашающе отодвинулся стул. Сам по себе. Осторожно приблизилась, все еще не решаясь сесть за стол.
– Составьте мне компанию за ужином, – вкрадчивый голос явно шел от другой стороны стола, которая, кстати, была плотно укутана темнотой.
Молча опустилась на стул, стараясь держать спину прямо. Спасибо, мамочка, за уроки. Ты бы мной гордилась!
Пристально вглядывалась во тьму на том конце стола. С трудом и не сразу разглядела силуэт. Мужской.
– Я не голодна, – как можно безразличнее проговорила я.
– Это неправда! – мне показалось, что теперь в его голосе послышалась насмешка.
– Почему вы так в этом уверены? – я даже немного вперед подалась.
На стол напротив меня легли руки. Я завороженно наблюдала за тем, как длинные пальцы слегка побарабанили по столешнице, потом взялись за кувшин.
– Вина? – вместо ответа спросил мужчина.
– Нет, спасибо!
– Правильно, в вашем положении не следует его пить, – в голосе мужчины снова прозвучала какая-то ирония, – хотя, сейчас срок еще небольшой, возможно бокал вина вам не повредит. Зато поможет расслабиться.
Интересно! Значит, все-таки это все устроила маменька! Я еще сильнее выпрямила спину, до боли в позвоночнике. Вздернула подбородок и, глядя в темноту, прочеканила:
– Мое положение – это мое личное дело! Расслабляться в вашем обществе я не намерена. Вообще, когда закончится этот цирк?
Кажется, что-то в моих словах задело этого типа. Он даже слегка наклонился вперед, позволяя оценить разворот плеч, но лицо при этом так и оставалось недоступным.
– Ошибаетесь, Элли! – произнес он. Проникновенно так, слегка растягивая слова. – Дело как раз мое. Вы даже не представляете, насколько оно мое!
Почему-то от этих слов что-то внутри меня заледенело.
– Что вы хотите сказать? – помертвевшими губами произнесла я.
Я физически ощущала, как от моего собеседника веет презрением.
– Будете убеждать меня избавиться от ребенка? – в груди вспыхнуло пламя ненависти.
– Напротив, – промурлыкал мужчина, – я готов сделать все, чтобы ваш ребенок жил и развивался, чтобы родился сильным и здоровым.
Теперь я решительно ничего не понимала! Очень похоже на ловушку.
– Кто вы такой? – в лоб спросила я.
Какое-то время мне не отвечали. Видимо решали, что конкретно можно мне сказать.
– Меня