Когда через несколько минут сюда примчались поднятые системой герои из Уголька, они увидели обычную для этих краев картину – герои умело отбиваются от злобных и голодных зомбаков. Швырнув нескольких тварей, я переместил их за изгиб стены, и мы попали в поле зрения ближайшего к поселению столбу со стальным грибом. Теперь нас видела и система.
Бой с вышедшими из-под контроля Кевина зомби закончился быстро. Стряхнув с выдвижного клинка кровь, я повел стволом модифицированного игстрела и прострелил башку грызущего мою ногу гнилого ушлепка. И неспешно зашагал к городу.
– Лид! А еще потрахаться можно? А то я прямо не досыта. – заторопился за мной Рэк, закидывая за спину дробовик.
– Через час всем быть на Шлюхе. – ответил я.
– Мне хватит! Каппа! Идем? Перехватим чуток счастья!
– Счастья? – повторил Каппа и скорбно покачал головой внутри стального шлема экза. – Ты ищешь моллюсков на сухом поле.
– Чего? Я че-то тебя не понял, раскосый… Опять умничаешь?
– Крохотен огонек в большом фонаре…
– Пошел нахер!
– Через час. – повторил я, устало ворочая шеей.
– На базу, командир?
– На базу.
– А оттуда… да?
– Да. – кивнул я. – Да…
Зашипел передатчик:
– Командир?
– Слушаю тебя, Рокс.
– Ждем в условленном месте. Верно?
– Да.
– Гости пялятся на океан и плачут. Просят самогона. Дать?
– Дать.
– А тот… тот забрал жареную курицу и медленно ее жрет… по крохотному кусочку смакует с хрустом… аж дрожь берет.
– Не мешайте.
– Принято. Ждем вас. И прихватите с собой еще пару жареных куриц…
Глава третья
От побережья Шлюхе пришлось отойти подальше.
Причина? Она проста – никто из наших пассажиров не захотел покидать палубы.
Бывшие сурверы вытянулись во весь рост на нескольких одеялах. Их вражда была забыта – по крайней мере, сейчас. Они даже не разговаривали. Просто лежали с подоткнутыми под голову подушками, пили кофе, щедро заправленный сахаром, молоком, наркотой и бурбоном. И не отрывали глаз от проплывающего мимо далекого берега, от пенистых серых волн, от редких островков, обжитых тюленями и чайками. Старики не дышали воздухом – они им затягивались глубоко-глубоко, будто пытаясь всосать в себя весь морской соленый запах. А затянувшись, долго не выпускали из себя воздух свободы.
Кевин… этот обосновался на корме. Он не снял с себя кучи железа, но оно его, насколько я понял, нисколько не отягощало. Десятки килограмм брони он таскал с потрясающей легкостью. Прижавшись спиной к железной стене, он замер. Жили только его руки,