– И сделал он это не когда-то, а средь бела дня, на глазах у пяти десятков наших граждан, – закончил за него Шестой, – паршиво.
– А в чем причина отказа в Управлении, не понимаю? Обнулить бы их всех сейчас – и дело с концом.
– Много поломок, отобрали у всех переносное оборудование. Теперь если хочешь кого-то нейтрализовать, придется получать такую кучу разрешений… рехнешься.
– Рехнемся мы сейчас. У нас пятьдесят человек, которые видели взмывшую в космос полутонную тушу и пока никаких идей, как это все адекватно объяснить.
– Я думаю. Заснять они что-нибудь успели?
– Какой там. Зверя ведь лучом подняли – здесь даже лампочки в фонарях сдохли. Так что пока утечек нет.
– Это хорошо… Значит так, найдешь мне одного человека, – Шестой рывком поднялся из кресла и одернул форму, – в течение часа он должен быть здесь. И кинооборудование. Чем больше, тем лучше. А я пока займу народ.
Комбинация правильно подобранной точки опоры и приложенной силы могут дать фантастический эффект. В особенности, если дело берет в свои чуткие руки Комитет по Надзору за Исключительными Гражданами. Не прошло и десяти минут с момента разговора, как в квартире Андрея Петровича Звягинцева в Новосибирске оказались несколько комиссаров и браво доложили сонному кинорежиссеру, что продолжение его картины Левиафан получило финансирование, но на этот раз фильм будет связан с ламантинами. Андрей Петрович поначалу слабо сопротивлялся, однако через несколько мгновений, не без комиссарской помощи, он, по непонятной причине смертельно напуганный, уже собирал вещи и пытался сказать жене, что всегда любил ее. Времени было мало, поэтому прощание вышло смазанным и Андрей Петрович садился на самолет до Вышеключинска с тяжелым сердцем. Но чем только не пожертвуешь во имя возрождения русского авторского кино, ведь так?
Тем временем в зоопарке, комиссар Шестой объявил предварительный отбор на пробы к съемкам нового фильма завершенным и поспешил обрадовать всех присутствующих, что они держались как надо. На вопросы о том, что, дескать, какие еще такие пробы, он укоризненно смотрел из-под форменной фуражки и указывал на незаметно для всех развернутую голограмму, на которой красовался огромный плакат о начале этих самых проб этим утром. Люди успокоились, перестали кричать, и, когда комиссар сначала припугнул законом о несанкционированных митингах, а потом сказал о небольшом вознаграждении в виде банки тушенки высшего сорта для всех присутствующих, вовсе расслабились. На радостях все наперебой начали спрашивать Шестого, как им удалось провернуть такой кино-трюк с ламантином, на что тот уклончиво ответил, мол, современные технологии вкупе с авторским видением дают, порой, ошеломляющие результаты.
За время, проведенное в самолете, Андрей Петрович с перепугу написал сценарий, который, однако, все равно повторял мотивы предыдущих фильмов.