Был в Египте и другой схожий пример – с жившим на два столетия позже Моисея Мурина Давидом Ермопольским. Тот также стоял во главе разбойной шайки, промышлявшей в Ермопольской пустыне, отчего и получил свое имя. Но к старости задумался Давид о своей жизни и ужаснулся своим делам. Тогда пришел он к воротам одной обители и попросил монахов впустить его. Когда же настоятель хотел Давиду отказать, тот открыл, кто он такой, сказал, что если монахи его не примут, вернется к прежней злодейской жизни. Будучи взят в обитель, Давид всех в ней превзошел своими иноческими подвигами, а под конец жизни получил дар чудотворений. Ныне, как и Моисей Мурин, Давид Ермопольский почитается в лике преподобных.
Таковы примеры из церковной истории, свидетельствующие о том, что случай русского разбойника Опты не единичен, и возможность искреннего раскаяния закоренелого грешника и обращения его к праведной жизни не является чем-то невозможным. И в «Историческом описании Козельской Введенской Оптиной пустыни» при рассказе об Опте Л. А. Кавелиным приводится цитата из ветхозаветной книги пророка Иезекиля: «И беззаконник, если обратится от всех грехов своих, какие делал, и будет соблюдать все уставы Мои и поступать законно и праведно, жив будет, не умрет. Все преступления его, какие делал он, не припомнятся ему: в правде своей, которую будет делать, он жив будет» (Иезек. XVIII, 21–22).
«Если от немощи и обычая злого и согрешаем, но по силе да подвигнемся к покаянию, поелику писано есть: «Нет греха, побеждающего человеколюбие Божие». Наиболее же вконец да не