позвонили. Барышень было, наверное, шесть. Ту звезду было видно сразу, из полумрака отчетливо вырисовывалась фигура в очень мини-юбке и горящие глаза, что казалось, поедали весь окружающий рельеф. А локоны волос, как оголенную медь, не мог приглушить никакой сумрак в закоулках полудня. Это и была Азалѝя. Она уселась за низкий столик напротив, а сутенер-водитель, получив деньги, уехал. Гостья ни от водки, ни от закуски не отказалась. Она приподнялась из-за стола, снимая курточку, при этом ее волосы упали на круглый зад и раскатились по майке, чуть прикрывавшей здоровенные груди, которые ореолами просвечивались сквозь паутинку ткани. Достаточно уже пьяные мозги Сла̀ва были совсем одурманены. А цветочек вела себя очень свободно, сверкала желтыми глазами, болтала и улыбалась, похоже, сама для себя, не забывая менять верхнюю ногу на нижнюю. При этом внизу она совсем заголялась, убивая последние искры разума у Сла̀ва. Вот он и решил забрать ее домой, на чистые простыни и полотенца. Петровна̀ подхрапывала на кухне, Азалѝя прямо ногтями ковыряла кровяную колбасу и эротично облизывала. И тут за стол присел кто-то, налил себе водки не в рюмку, а в стакан, и двумя глотками опорожнил, при этом беззубо улыбаясь. Этим кем-то была еще лет так десять назад бабушка – из тех, кто сзади пионерка, а только спереди пенсионерка, явно подружайка Петровны̀. Но все оказалось гораздо сложнее и трагичнее. В проем кают-компании протиснулся большой товарищ Сла̀ва, он был с голым торсом, растирался полотенцем и был явно в хорошем тонусе самца-победителя. Присев напротив субтильной бабушки, он взял своей большой рукой бутылку, и утробно гудя себе под нос, налил. Подняв рюмку, доброжелательно поинтересовался:
– Женщина, а вы кто? – темно было не только в прихожей, в комнате свиданий окна тоже были в светомаскировке. Бабушка укоризненно заметила, что совсем и не навязывалась ему, а то как получать удовольствие, то он о-го-го, а как налить, так он не о-го-го. Его большой товарищ, поняв, что за тело с ним было в реальности, побледнел и затих, как перед инфарктом. Потом покраснел, и было реальное ощущение, что он выбьет той последние неровные зубы. Но этого не случилось, за бабушкой приехали. Еще и Азалѝя плесканула по теме, какие разные предпочтения у мужчин. Товарищ что-то бубнил, вроде как бредил, мелко хихикал, пару раз глотнул прямо из горла и впал в медитацию. При этом он продолжал шевелить губами и почесываться, как бы отгоняя насекомых. Водка била, била и добила.
Очнувшись ночью, Сла̀в нащупал рядом ляжки Азалѝи, а уже к обеду та переехала, притащив кота без имени и ящик с консервами. А третьего дня ушла, не найдя в этом доме любви.
***
Коммунизм наступил как-то сразу, энергию начали добывать не из-под земли, а из-под неба. Она была совсем дармовая, и все сразу обнулили. И жизнь, которая всегда была борьбой за пропитание, стала жизнью в сытой радости и удовольствиях. Но бесплатным ничего не было, все продавалось и покупалось. И деньги тоже были, но не у всех в равных количествах. И скоро случился
