– Эта негодяйка снова пыталась сбежать, а перед этим напакостила, испортив мои некоторые платья…
Миссис Гамильтон в ужасе, ладонь приложилась на грудь.
– А царапины? – дополнила она вопрос. – Даже боюсь представить…
– Я, естественно, пыталась забрать у нее свои вещи, которые та намеревалась украсть и унести с собой. Но эта бойкая пантера напала на меня, будто сумасшедшая, и нанесла царапины… Слава Богу, я тоже не промах, не позволила ей калечить себя и закончить начатое грязное дело… а там уже подоспели охранники и слуги, – рассказала Ребекка и показала в конце улыбочку, будто с облегчением.
Лиони сильно затревожилась, даже клавиши стали ускользать из ее рук; замедленную внезапно игру подметила Ребекка и направила на девушку холодный, жесткий взор, словно намекающий на собственное превосходство перед низшими людишками, смеющими делать то, что госпоже не по нраву, или чем-либо мешать, засунув нос куда не надо… Вслед ее лицо вновь обрело кислое безразличие, лишь в очевидной неестественности показывая подругам улыбку. Тут неожиданно вымолвила сомневающаяся Джуди:
– Так она пыталась испортить или забрать платья? – робко поглядывая на выше сидящую из-за роста гостью.
Ребекка отвлеклась от карт и, демонстративно опустив руки на стол, навела подавляющий боязливую Джуди взгляд с высока. Спустя мгновение раздумий дама, насколько можно сдержаннее, изрекла:
– Кажется, я только что рассказала… вы, миссис Гамильтон, видимо, пропустили мимо ушей мои слова… – нарочно «напала» она, дабы не оставить шансов на неугодные расспросы.
Девушка, конечно же, растерялась и опустила голову, у остальных вопросов к подруге не было, за исключением советующих рассуждений Френсис:
– Надеюсь, вы ее проучили за такое. Надо же, совсем страх потеряли… То с этими проблемы, то с другими… Пора уже нашим мужчинам принимать более кардинальные меры…
– О, безусловно, миссис Гамильтон, проучила как следует… – вот теперь с более-менее настоящей радостью на лице, а точнее, удовлетворением, ответила Ребекка.
Лиони даже страшно подумать, что могла сотворить на этот раз кислолицая госпожа с бедняжкой после царапин на лице. В ее жестоких фантазиях сомнений не было. Вновь представился тот темный, сырой погреб, сердце защемило.
Когда в доме стихло, Изабель давно уснула, а Джим всё еще находился в рабочем кабинете, сквозь усталый прищур дописывая тетрадь, то не услышал, как тихо вошла Нюм. Местная подошла сзади и протянула руки, начав расстёгивать пуговицы его рубахи. Вздрогнув, парень тут же подскочил, да так сильно, что задел ногой стол, куда опрокинулись чернила и залили тетрадь, стекая с края. Нюм была в ночной белой сорочке с длинным рукавом чужеземного пошива и принялась ее снимать через верх.
– Что… что… – отрывисто и испуганно залопотал он, пятясь назад. – Что ты удумала?
Бросив