– Это там вас научили входить через окна и закусывать, сидя на столе?
Опять ухмыльнувшись, он сполз на стул.
– Понимаете, это окно единственное, в котором была открыта форточка. Ваша домоправительница оставила ее для проветривания, и я воспринял это как приглашение.
– Но как вы узнали, где я живу?
– Я проследил за вами.
– Для чего?
– Чтобы нанести визит вежливости, конечно!
– Не поинтересовавшись, приятен ли мне будет этот визит?
Франсуа судорожно вздохнул.
– Чертов паштет, в нем столько чеснока! Странная вы девица – сыр у вас северный, а паштет во вкусе настоящего южанина. Если бы не этот чеснок, я бы поцеловал вас сейчас, и все вопросы оказались бы сняты.
– Вы получили бы пощечину, а потом вам все равно пришлось бы отвечать на вопросы.
Его ярко-синие глаза сверкали, как самые дорогие сапфиры.
– Но за что же вы хотите меня бить, Катрина?
– Вы удрали в прошлый раз, не простившись.
– У меня появились срочные дела!
– Вы проникли в мой дом, как вор.
– Простите, я не мог придумать ничего, чтобы получить приглашение. Такой приличный дом… Разве в нем принимают оборванцев вроде меня?
– Но я могла застрелить вас. Или мой пес…
– Бросьте. Дырявить того, кого вы так ювелирно заштопали, вы бы не стали. А этот пес, даже не знаю, для кого он может представлять опасность. Он хотя бы кошку может задушить?
И в самом деле, Плакса вился у его ног, выпрашивая паштет и ласково повизгивая.
– Плакса обожает кошек!
Франсуа пожал плечами:
– Вот видите…
Все мои аргументы рассыпались в прах. Вздохнув, я отобрала у Франсуа его огромное канапе и откусила кусок.
– Теперь вы можете поцеловать меня, – сказала я с набитым ртом. – Я тоже ела этот ужасный паштет.
Кофе остыл. Мы к нему так и не притронулись.
– Теперь ты подружка апаша, – сказал мне Франсуа утром. – Ты впустила меня в свою жизнь, голубка, и, может быть, тебе придется об этом сильно пожалеть.
– Хочешь сказать, ты придешь еще? – спросила я, наблюдая, как он одевается. Мне доставляло радость видеть его обнаженным, следить за его свободными движениями – это было внове, это было остро, нежно, неизбежно.
– Разумеется. Я тебе еще надоем. Тебе придется травить меня собаками и стрелять из револьвера, чтобы прогнать. А почему я не должен приходить?
– Я старше тебя.
Я сказала первое, что пришло мне в голову, и тут же поняла, что этого мне говорить не следовало. Моя мать ни за что бы такого не сказала.
Франсуа рассмеялся.
– Ты девчонка, просто девчонка! Юная и резвая, как чижик, и хищная, как пантера. До которого часа ты работаешь сегодня?
– Возьми ключи. Лазать каждый раз через окно для тебя может быть утомительно.