«Сибирские заметки» чиновника и сочинителя Ипполита Канарского в обработке М. Владимирского. Группа авторов

какая-либо связь между начавшимся расследованием и восшествием на престол императора Николая I. Однако с уверенностью можно сказать, что именно это событие в конечном счете помогло Канарскому и остальным членам Комиссии избежать наказания по всей строгости закона. Следствие, как это почти всегда происходило в подобных случаях в России того времени, продолжалось семь лет и закончилось лишь в 1835 г., когда в Департаменте гражданских и духовных дел Государственного совета было сформировано дело на более чем 500 листах47. Чтобы адекватно определить вину каждого из участников, следователи запрашивали информацию о времени их отсутствия на рабочем месте по причине командировок или болезни. За время своей службы в Комиссии Канарский всего лишь один раз побывал в командировке – в Калужской губернии с 12 мая по 16 июня 1822 г. Впрочем, он довольно часто отсутствовал на рабочем месте из-за слабого здоровья48. Например, 11 апреля 1827 г. он докладывал Комиссии: «Усилившиеся нарывы в горле, от коих лечусь с давнего времени, препятствуют мне выходить на воздух, и потому не могу явиться к должности»49. Суммарно Канарский более полугода не являлся на службу; в это время его обязанности исполняли столоначальники Богоявленский и Клочков. Они содержали бумаги в таком порядке, что один из следователей – Погодин – похвалил заместителей Канарского, отметив, что благодаря их работе расследование продвигалось очень быстро50.

      Следователи максимально подробно описали все махинации членов злополучной Комиссии, смысл которых можно лаконично описать современным словом «откат». Комиссия выходила за рамки предоставленного ей бюджета и по цене выше рыночной покупала низкопробные материалы – лес, камень – для строительства храма, тогда как разница между рыночной и зарегистрированной в отчетах суммой шла в карман членам Комиссии и их сговорчивым поставщикам. Не всегда данный вид взятки переводился в денежный эквивалент. Так, отмечается, что камнем, который покупала Комиссия для храма, вымощен тротуар около дома Канарского51. Канарский в ответ на эту претензию заявлял, что он не имеет собственности ни в Москве, ни в другом месте, а живет в доме своей жены, которая и занималась благоустройством придомовой территории. По его словам, именно она «желала выстлать тротуар камнем», а потому купила около Дорогомиловского52 моста «плитняк, хоть не крепкой, но по цене выгодной»53. Заметим, что таким образом выясняется, что жена Канарского была владелицей дома в Москве. Может быть, он достался ей по наследству, а может быть, был куплен на неправедно заработанные мужем деньги, но записан на жену, и если так, то это свидетельство того, что подобная практика не была изобретением XXI в. Впоследствии дом, возможно, пришлось продать: все имущество обвиняемых, согласно приговору, было продано с торгов, а жить на что-то было нужно.

      Хотя эпизод с плиткой так и не был доказан, но Канарского признали виновным54 в заключении с подрядчиками контрактов на невыгодных для казны условиях; несоблюдении