А недавно, готовя еду, я забыла про ее связанные с желчным камнем страдания, и все же Аннелиза уплела мою стряпню за обе щеки.
Лишь спустя пару дней я осознала свою бестактность и робко поинтересовалась, как подруга себя чувствует:
– Я пожарила печенку с кружочками лука по старой привычке, прости, пожалуйста.
– Ладно, проехали! – успокоила Аннелиза. – Было вкусно. Никогда заранее не угадаешь, что мне можно, а что нет. Только белые грибы абсолютное табу, от них у меня зверские мучения.
Я чуть не спросила про черемшу, хотя данной темы лучше не касаться. Вместо этого я задала ей вопрос:
– Почему бы тебе не лечь на операцию? Желчные камни научились дробить!
– Кто их знает, что еще они раздробят вместе с камнями, – возразила она. – Лучше уж я заберу свой благородный камень с собой в могилу. Поскольку сильные колики повторяются у меня раз в пять лет, то можно и перетерпеть.
– А что говорит врач?
– Убежден, что не стоит тянуть с операцией, пока не стукнет сто лет. Но я так и так до этого возраста не дотяну.
Н-да, ох уж эти старческие болячки! Про них можно сложить целую историю: прогрессирующая потеря памяти, глаукома, молоткообразный палец, гиперестезия мочевого пузыря, бессонница. Когда я вижу чужое страдание, мой голос автоматически приобретает сентиментальные нотки. Это притом, что из-за избыточного веса Аннелиза была подвержена большему риску, чем я: повышенное давление, плохие данные лабораторных исследований, жалобы на боли в позвоночнике. Она относилась к тому типу пациентов, которые норовят скрывать и преуменьшать свои проблемы, и докторам трудно получить объективную картину. Сами же они крайне редко заглядывают в медицинские учреждения. Даже передо мной Аннелиза всегда преуменьшала свои недомогания, но и мне от нее напрасно было ждать сочувствия. Пожалуй, в подобной установке есть свой резон.
К счастью, никто не знает часа своей смерти. По крайней мере, я ни при каких обстоятельствах не хотела бы знать его заранее. Но и жизнь после смерти я не представляю. Конец так конец, что было, того не вернешь.
Аннелиза хотя и не посещала церковь, но была падкой до всяких духовных искушений. «Исключительно в шутку», – приговаривала она, читая гороскопы. – «Тьфу, тьфу, тьфу», – частенько повторяла, стуча по дереву. Однажды Аннелиза при мне даже перекрестилась, и кто знает, может, она втайне молилась. А так как подруга, несмотря на свой внушительный вес, летала во сне, то была убеждена, что эта способность останется у нее и в другой жизни. Иногда она чувствовала, как вокруг нее словно мотыльки порхают умершие родители и другие предки, оставляя легкие дуновения и передавая ощущения любви и защищенности.
– Скажи еще, что у тебя есть свой ангел-хранитель, – усмехнулась я, иронизируя над ее предрассудками.
Аннелиза