Соленый ветер и брызги. Денис Викторович Белоногов

и присмотрелся к надписи проходящей по контуру, но не понял ни слова. Эти символы были мне не знакомы. И даже сама форма и манера нанесения символов были чужды нашему времени. На одной стороне монеты располагалось одутловатое лицо мужчины, а на другой, тиснение напоминало герб с множеством мелких фигурок тонкой работы в виде диковинных животных и других незнакомых символов. Озираясь, словно мелкий воришка, я сунул руку с монетой в карман. Мои пальцы жадно сжимали теплый кусок металла, словно боялись, что он внезапно испарится.

      Я не отошел от причала и нескольких шагов, как какая-то сила, заставила меня остановиться. Потом я услышал звук. Чарующий, как песнь китов, пугающий как скрип уключин, величественный как сам океан. Я стоял спиной к воде, не в силах повернуться, лишь качался вместе с песней океана. Волосы на затылке шевелились, а мурашки покрыли все тело. Озноб пробил меня. Не знаю сколько это продолжалось, но так же внезапно как звук возник, все стихло, кажется даже сами волны замерли, смерив шум океана. Я услышал стук. Глухой стук дерева о камень. Не чувствуя своих ног, не управляя собой, влекомый этим стуком, я развернулся и направился к причалу. Глухие удары борта лодки словно метроном отмеряли мой шаг, а стон старого дерева в оглушающей тишине и монотонного шороха океана, действовали магически. Влекомый манящими звуками, я ступал по песку.

      Лодка степенно переваливалась с бока на бок, словно водила бедрами. Не знаю, что меня подтолкнуло, но внезапно я почувствовал неодолимое желание сесть в нее и отплыть от берега, туда вглубь океана. Вечер близился, горизонт насыщался характерной яркостью, предвосхищающей алый закат. Я присел на каменный уступ причала и вытянул руку, касаясь деревянного завитка венчающего нос лодки. Теплое, шершавое, испещренное трещинами, но твердое дерево давало ощущение надежности и неприступности для океанских волн.