– А чего тут спрашивать? Все ведь предельно просто. Вы ждете ребенка, вам необходимо пожениться.
– Это для вас просто, а для отца любое решение в жизни – это прежде всего повод, чтобы посоветоваться с его любимым Богом. Я ведь его младший сын, по нашему обычаю, именно мне надлежит остаться в родительском доме и заботиться о моих родителях до самого их конца. Таков долг младшего сына. Старший, первенец – всегда назарей.
– Кто?
– Потом объясню, – отмахнулся Лешка. – Средние сыновья живут своими домами. А младший сын остается с родителями. Перед тем как я уехал в город, отец мне уже и невесту присмотрел. А я жестоко его разочаровал. Сын пророка и вдруг поступил не так, как должно. Думаю, отцу нелегко было смириться с тем, что я сделал собственный выбор, не пожелал смириться перед ним, как другие.
– Но ведь твой отец в конце концов тебя простил?
– Да. Но думаю, он до последнего не терял надежды пристроить меня за выбранную им невесту и заставить осесть дома вместе с ним и с той девушкой, которая устраивала бы его в качестве матери его будущих внуков.
В голосе Лешки слышалась и тоска, и раздражение, и даже злоба. И чтобы отвлечь его, Кира спросила:
– Скажи, а кто те люди с длинными волосами и в белых одеждах, которых мы видели.
– Это назареи.
– Кто они такие?
– Первенцы, которых родители посвятили служению Богу. Им не поручают никакой работы, в свободное время они лишь могут пасти скот или заниматься земледелием для собственного удовольствия. Их основное занятие – прислуживать отцу и нести караул в молельном доме.
– Какой караул?
– Когда отец удаляется для молитвы, над домом молитвы зажигают белый огонь. Все в поселке видят его и знают, что отец молится за них всех.
– И назареи ему в этом помогают?
– Всякая другая работа им запрещена.
– А почему у них длинные волосы?
– Они их не стригут.
– Никогда?
– С самого рождения. И бород тоже никогда не бреют.
– Но моются?
– Это да. Для них отец разработал особый очистительный ритуал. Очень сложный и долгий. Так что ежеутреннее и ежевечернее омовение в чистой проточной воде рук, ног и лица входит в обязательную программу каждого назарея.
Кира хотела расспросить еще о многом. Можно ли этим людям жениться? А общаться с другими людьми? Петь? Веселиться? Или же вся их жизнь – это сплошная молитва и размышления о Боге? И чем тогда они отличаются от обычных монахов?
Но в этот момент в дверь влетела раскрасневшаяся Настя. При виде невесты Лешка тоже вскочил на ноги. И вдвоем они с трудом выпихнули обратно на улицу нескольких особенно настырных теток, захлопнули за ними дверь, и Настя буквально упала на диван.
– Уф, достали! – просипела она, с отвращением срывая с головы платок. – Как же их много! А где Ванька?
– Играет с другими ребятами.
Настя тут же забыла про сына. Она огляделась по сторонам и выразила одобрение:
– Очень хороший дом.
–