Только она приготовилась завязать разговор и извиниться за свою недавнюю грубость, как Матиас Крэббс нарочито громко откашлялся.
Все, кроме Джереми Эштона, обернулись – кто-то резко, поспешно, не скрывая своего нетерпения, а кто-то с похвальной неторопливостью, не сумевшей, впрочем, обмануть никого из присутствующих. Тётушка Розмари, ещё с чаепития находившаяся в странном оцепенении, резко вскинула голову и принялась сверлить брата тяжёлым взглядом. Она сидела на краешке стула, опустив плечи и бессильно уронив на колени маленькие и очень белые руки с выпуклыми синеватыми жилками. В свете направленной в её сторону яркой лампы можно было рассмотреть потрёпанные рукава старомодного шерстяного платья, подкрашенные чернилами носы стоптанных туфель и аккуратную штопку на чулках.
Все разговоры смолкли, в мастерской установилась насторожённая тишина. По стёклам с тихим шорохом вновь побежали струи дождя, и где-то вдалеке короткой вспышкой просверкнула молния.
Хозяин Гриффин-холла широко улыбнулся, но обстановку разрядить не получилось. Восемь пар глаз смотрели на него внимательно, требовательно, и на мгновение Матиасу Крэббсу стало страшно. Его посетила трусливая мысль отказаться от намеченных планов, оставить всё как есть, не переступать Рубикон, за которым его могло постичь поражение.
Пауза затянулась, но никто, кроме Айрис, не посмел её нарушить. Недовольно поджав губы, она медленным, змеиным движением выпрямилась в кресле и нетерпеливо забарабанила по столу.
Отбросив колебания, Матиас Крэббс встал и решительно объявил:
– Как я уже говорил, после нашей с мисс Белфорт свадьбы вступит в силу новое завещание. Согласно моей воле, всё имущество и капитал, когда придёт время, получит моя жена, – и он кивком указал на Айрис Белфорт. – Но, искренне воздавая каждому, я приготовил для вас подарки.
С этими словами Крэббс встал и подошёл к мольбертам, выстроенным в ряд за его спиной. Их содержимое скрывали полотнища ткани, свисавшие до самого пола.
Остановившись возле них, он повернулся к гостям и несколько театрально простёр к ним руки:
– Я создавал эти картины, думая о каждом из вас. Представлял, как вы сохраните их на память о старике. Может статься, после моей смерти они даже станут реликвией в ваших семьях и будут передаваться из поколения в поколение.
Это смелое предположение, казалось, растрогало Крэббса. Глаза его воодушевлённо заблестели.
Майкл посмотрел на собрание натюрмортов и его передёрнуло от такой перспективы. Он попытался поймать взгляд Айрис Белфорт, но девушка, казалось, искренне не замечала его. Её внимание было приковано к медному чайничку на спиртовке, из носика которого вился тонкой струйкой ароматный парок.
«Ну