– Так расскажите мне о ней.
– Я не понимаю, детектив. Что именно вы хотите знать?
Хэтчер хотела знать, какой видела свою дочь эта женщина. А больше всего она хотела, чтобы эта женщина почувствовала, что ей предоставили возможность выговориться, прежде чем ее оставят наедине с обрушившимся на нее несчастьем.
– Я знаю, вы слышали разговор двух офицеров полиции с санитаром. Очевидно, вы посчитали, что они пришли к неверному заключению. Так скажите, что вы хотите, чтобы нам стало известно о Джулии, дабы мы могли составить для себя полную картину.
Элли последовала за хозяйкой в гостиную, где та сняла с каминной полки фотографию в рамке.
– Это было на Рождество два года назад.
Кэтрин Уитмайр не изменилась с того времени, когда был сделан этот семейный портрет, но ее дочь выглядела значительно моложе – без косметики, с пухлыми щеками и розовыми губами, старавшимися скрыть обнажившиеся в улыбке металлические брекеты.
– Это ваш сын? – Элли показала на юношу, сидевшего рядом с Джулией.
– Да, это Билли. Билл-младший. Он учится на первом курсе в Колби. А это мой муж Билл. Я еще не звонила Билли. Не представляю, что ему скажу. Он не любит перемен. Такой педантичный. Все у него всегда регламентировано, спланировано. Вылитый отец. Совсем не такой, как Джулия. – На ее лице появилась грустная улыбка. – Джулия больше похожа на меня. Была похожа. Независимая. Свободомыслящая. Упрямая, как черт, но терпимая, понимавшая и любившая всех, с кем ее сводила судьба. У нее было очень доброе сердце, и она хотела спасти всех нас.
– Вы нуждались в спасении?
Печаль на лице Кэтрин сменилась недоумением.
– Я не подразумевала себя лично, детектив. Я имела в виду… общество в целом, мир. Она хотела спасти весь мир. Я предупреждала ее. Я говорила ей, что некоторых просто невозможно спасти. Они могут быть вполне приличными людьми в других обстоятельствах, но бедность, нужда, жизнь на улице – это приводит их в состояние отчаяния. Это делает их опасными. Вот, что здесь произошло. Один из этих зверей убил ее. Вероятно, он украл из ее сумочки несколько долларов. Вот, в чем дело.
Она говорила слишком быстро, не делая пауз, и за смыслом ее слов было трудно уследить.
– Такое впечатление, будто вы знаете точно, кто это сделал.
– Это уличные ребята. Я видела их здесь вместе с ней где-то месяца два назад.
– И что это за дети?
В мире Уитмайров вполне могло бытовать мнение, что ученики государственной школы распространяют вокруг себя дурное влияние.
– Я не знаю, кто они – сироты, выходцы из приемных семей или вообще бездомные. Мне неизвестны их имена. Обычно здесь бывали трое – два мальчика и одна девочка. Их знает Рамона. Рамона Лэнгстон, лучшая подруга Джулии. Я запрещала