Проснулась Стася, когда за окном уже брезжил жидкий рассвет, а комната была наполнена холодными сумрачными тенями. Взгляд тут же упал на большой чёрно-белый портрет, висевший над столом, и девушка, зябко поёжившись, постаралась смотреть в другую сторону. На том, чтобы изображение украшало собой её квартиру, настоял отец, но Стасе это было не по душе, и каждый раз, когда она видела серьёзные строгие глаза, точёный греческий нос и плотно сжатые губы, внутри что-то переворачивалось.
Ей говорили, что они ужасно похожи, просто копия друг друга. Ей говорили, что от него она переняла спортивный талант и характер. Ей говорили, что она стала утешением для семьи и надеждой на продолжение рода… Стасе много чего говорили, только она никогда не понимала, почему её не воспринимают как отдельную единицу и всегда пытаются связать с братом, которого уже давно нет в живых. А даже если и есть, он отказался быть частью их семьи, отказался явиться на её крестины и первый чемпионат, отказался ухаживать за отцом, когда тот серьёзно болел, и помогать маме на даче, отказался хотя бы раз намекнуть, что с ним всё в порядке, отказался подарить родителям спокойную старость, а ей – собственную судьбу, где не было бы его призрака и были бы свои решения…
Стася скорчила портрету злобную рожу и отправилась на кухню. Она корила себя за не самое сестринское отношение к родственнику, но и перебороть отрицательные эмоции не могла. Сколько она себя помнила, отец и мать жили только им и связанной с ним трагедией, а она была для них лишь бледной тенью, подобием из разряда «на безрыбье и рак рыба». Из неё пытались вырастить его аналог, сделать клонированную версию, у которой нет своих особенностей и желаний. В чём-то девушка понимала родителей и очень им сочувствовала, однако быть для них сыном ей давно надоело, а как быть дочерью, её не научили. В результате Стасю тянуло в противоположные стороны, она часто ошибалась и во многих ситуациях не представляла, как поступать. Уйдя из спорта, она впервые начала ощущать себя личностью, и это перевешивало все неудобства и проблемы.
По крайней мере, так было до вчерашнего дня, когда жизнь оказалась существенно разноображена весёлыми испытаниями и нетипичными знакомствами. Возможно, родители не зря старались уберечь её от чрезмерной самостоятельности, но кто предполагал, что реальный мир настолько аномален…
Тоскливые размышления прервал дверной звонок, и Стася с ужасом посмотрела на часы. Кто может заявиться в такую рань, да ещё без предупреждения? Если бы у родителей что-то стряслось, они воспользовались бы телефоном, а остальные…
Что сделали бы остальные, она так и не придумала, потому что звонок повторился и пришлось переместиться ближе к двери. Подкрадывалась она на цыпочках, чтобы не обнаружить своего присутствия, и даже проигнорировала глазок: если там домовой Черновых, его, в силу роста, всё равно не будет видно, а обитатель гроба явно должен быть не из тех, на кого приятно смотреть в четыре утра. Подивившись