Кристина – это была такая женщина. Особенная такая.
На момент описываемых событий ей было лет шестьдесят. И это, поверьте, были настоящие шестьдесят лет, которые не скроешь за макияжем или накладным париком. Впрочем, у Кристины не было ни того ни другого – Кристина была панк. А учитывая ее преклонный возраст – бабушка – панк. Это была, в некотором роде, живая легенда. Она жила в Песьей бухте с тех пор, когда мы там еще и не появлялись. С тех пор, когда у родника еще стоял пионерский лагерь и жители бухты воевали с пионервожатыми за право набирать там воду.
Выглядела Кристина лет на восемьдесят. А пахла так, как будто она уже несколько лет, как умерла. Но самое главное даже не это. Самое главное заключалось в том, что именно сегодня у Кристины окончательно сформировалось ее отрицательное отношение к алкоголю и наркотикам и именно сегодня она ощущала неутолимую потребность сообщить миру о вреде и того и другого.
И вот представьте себе такую ситуацию.
Я лежу на коврике, свернувшись калачиком, коврик уже мокрый от пота. Пот льет с меня ручьем. Голова лежит на свернутом одеяле. Я ослаб настолько, что не могу закрыть рот, из которого на коврик льется струйка слюны. Одно ухо затеряно в одеяле. Но другое ухо торчит вверх. И именно это ухо оседлала наша бабушка-панк для проведения первой в своей жизни очистительной, сука, проповеди. Оседлала, конечно, в переносном смысле.
Она рассказывала о том, что наркотики и алкоголь наносят вред всему человеческому организму, как организм постепенно подпадает под зависимость, меняется и, в конце концов, умирает от истощения, морального и физического. Этот путь, говорила она, рано или поздно проходят все наркоманы и нет спасения тем, кто встал на эту дорожку хоть раз.
Она говорила медленно, спокойно и убедительно. Ее слова попадали в моё несчастное ухо и растекались по всему телу болезненными волнами.
Снаружи я был неподвижен, но внутри мой мозг извивался, как будто она была экзорцист, а у меня в голове сидел маленький дьявол и этот дьявол очень-очень страдал от ее слов. Но, в отличие от нормального дьявола, мой не мог покинуть голову, поскольку он был воображаемым и вынужден был слушать все, что она говорила.
Мне было реально, действительно физически больно. При этом я даже не мог кричать, потому что, все мышцы мои, по ощущениям, превратились в кашу. Иногда губы мои шевелились, но звук издать мне не удалось ни разу. Временами я проваливался в какую-то небытию, но каждый раз возвращался.
Сколько это продолжалось, я сказать не могу. По моим внутренним ощущениям, прошло дня два. Хотя, по правде, скорее часов десять или чуть более. Потом я отключился и очнулся уже ночью. Мне было уютно и тепло. Я был накрыт легким одеялом, сзади ко мне прижималась новенькая, обнимала меня, как подушку и сопела в ухо. От нее пахло морской водой, водорослями и чуть-чуть парным молоком. Тихонько высвободился и прополз к к баклажке с водой. Было сумрачно, но не темно – как раз взошла полная луна. Встал и долго пил,