– Скажите, а зеленые черти там фигурируют? – съязвил Ничипор.
– А вот это вы напрасно, товарищ Котейка! Я ж в завязке два месяца как! Ну, вот время и убивал. Роман получился!
Котейко заволновался. Немыслимо, сказал он себе, чтобы такое бесхвостое существо, недавно слезшее с дерева, каким являлся Панкратов, смогло написать книгу.
– Пошли, покажу! – И Александр отвел его к себе домой, и показал ему несколько тетрадок, исписанных от корки до корки неровными пляшущими человечками, в которых человеку искушенному все-таки можно было угадать буквы.
– Возьмешься? – уточнил Панкратов.
Ничипор сдуру согласился. Следующие два месяца он убил на расшифровку и печатание панкратовской нетленки. Все пять копий он разослал теперь уже в московские издательства. Сам же Александр тоже времени не терял. Он громадными прыжками носился по городу и выколачивал из всех, способных держать перо, труды, дабы товарищ Котейко смог прославить город Новоозерск в веках.
Время шло. Рукописи несли, бедный Котейко продал мотоцикл и купил компьютер, стараясь ускорить процесс, ибо никто из местных авторов необходимой техникой не владел и передавал свои труды в рукописи. Но решительно ни одно издательство не желало иметь ничего общего с провинциальными талантами. Повезло лишь одному Гундосому, несколько из песен которого увенчали страницы «Сельского жита». Панкратов отчаялся, назвал слесаря-литагента халтурщиком и прохвостом, отнял своих упырей и вновь ударился в загул. Ажиотаж спал, наступило время забвения.
И вот в один прекрасный день, а точнее, в одну прекрасную ночь Ничипор сидел на лавочке возле своего дома и курил, обозревая пространства звездного неба.
– Жалко, что я сам не пишу, – подумал вслух он. – Почитаешь эти «Записки простреленного», «Даша – королева джунглей» или «Рыцари с королями – братья навек!» – аж выть хочется! Эх, какая скукота! Вот я бы разошелся! Но не дано. Про что не возьмусь писать, все на слесарей сворачиваю. Кому, к черту, нужны книжные слесаря? Их и обычных-то…
И внезапно небо осветилось, звезды потухли, и что-то огненно-черное, огромное, безмолвное, кануло круто вниз, сделало круг над городком, вошло в пике и с грохотом, как в масло, вошло в ближайший лесок.
Ничипор ни минуты не сомневался. Там, в лесу, возможно, потерпел аварию какой-нибудь «Ан» или «Ту» – Котейко, как уже указывалось, был просвещенным человеком и знал о ситуации в нашей авиапромышленности. Не задумываясь, он опрометью кинулся к лесу.
В лесу почти не горело. Огромная туша изрыгала клубы дыма, а вокруг нее прыгал какой-то человечек, размахивая руками. Котейко подбежал ближе.
– Ептыть, их как она, а ведь едрит твою налево! – заорал человечек, показывая на дымящийся агрегат.
– Ну так екарный бабай, ты ж ведь твою дивизию когда она искру-то дает, надоть чтоб через коромысло! – ответил ему на профессиональном языке слесарей-сантехников Ничипор.
Они немножко померекали, а потом, дождавшись,