– Но мы здесь при чем? – Крячко уже догадывался, но натурально изобразил недоумение.
– Должнику перекрывают кислород, один не получает сырье, другому отказывают в кредите, в большинстве случаев этого оказывается достаточно, должники расплачиваются. Но случается, что человек упрям либо самонадеян, предпочитает закрыть лавочку и, не заплатив долги, скрыться. Тогда начинается прессинг, прямое физическое воздействие вплоть до уничтожения.
– И если мы преступников берем, то волна жалоб катится обратно, наверх.
– Верно. Министр не знает, что его используют криминальные структуры. Причем он не знает лишь потому, что знать об этом не хочет. Опытный руководитель всегда понимает, какая бумага миновала чиновничьи рифы и не лежала в километровой очереди. Министр все отлично понимает, но действует в рамках закона и спит спокойно. За то, что министр не вникает в бюрократические сложности и создает для кого-то условия наибольшего благоприятствования, его собственная дача тоже строится особым способом.
– Я тоже не хочу все это знать! – вспылил Крячко. – Ответь мне по-простому, почему ты хочешь, чтобы о нашей работе знали люди, которым знать не положено?
– Потому, Станислав, что если мы не заручимся поддержкой прессы, то, кроме боевиков-исполнителей, нам никого тронуть не позволят.
– Ты что же, собираешься общаться с корреспондентами?
– Зачем? – удивился Гуров. – Мы лишь упустим информацию, газеты и телевидение сами раскопают, начнется кампания по разоблачению политиками друг друга. И так просто расследование уже не прикроешь.
– И на хрена козе баян?
– А без баяна нечего и ввязываться.
– И не ввязывайся, мы уголовный розыск.
– Петр приказал, я согласился работать, считай, поезд уже двинулся.
– Если ты все предвидел, то напрасно согласился, – резко сказал Крячко.
– Почему ты осуждаешь меня, а не генерала? Когда Петр решал начать розыск новообразования, то прекрасно отдавал отчет, какую волну поднимет.
– Значит, мы ввязываемся в большую политику? Дерьмовое дело, Лев Иванович.
– Отвечу тебе избитой фразой, Станислав. Родину не выбирают, мы с тобой родились в России. И коррупция у нас такая, какая есть. Мы либо деремся, либо увольняемся.
– Уже проходили. – Крячко тяжело вздохнул и матерно выругался.
Наружное наблюдение переключилось с Аляшина на его преследователей. По забитым машинами улицам следовали друг за другом «Мерседес» с Аляшиным, «Волга» с двумя кавказцами и двумя русскими парнями, «Волга» наружного наблюдения, «Жигули» ГАИ, в которых вместе с инспектором