– Если бы вы раньше сказали, – Аня опустила глаза и начала говорить тихо.
– Ой, Анна Николаевна, по острию ходите, – он недовольно покачал головой, хмыкнул, снова пробурчал что-то неразборчивое и хлопнул дверью.
Аня тихонько вздохнула. Она считала, что обязана Геннадию Петровичу всем, что имела. Он дал ей возможность тогда, когда остальные отворачивались. Сирота без перспектив, так он назвал её при первой встрече. Аня только окончила колледж на бухгалтера. Дома нет, будущего тоже. Подрабатывала в столовой; днем варила борщи, а вечерами считала деньги. Насквозь провонявшая варёной капустой увидела объявление о поиске секретарши. Не работа мечты, но хоть какие-то перспективы.
Позвонила, пригласили на собеседование. Кажется, она визжала громче, чем её соседи наркоманы за тонюсенькой стенкой, когда устраивали скандалы. После работы Аня внимательно осмотрела гардероб, которым страшно гордилась; джинсы, вторая пара была на ней, несколько футболок, спортивный костюм и даже два платья. Одно совсем простое, зелёное с длинным рукавом, а второе на выход, красное с сеточкой на спине. Его ещё ни разу не удалось надеть, всё как-то повода не было.
– Ну приехали, – простонала Аня и с дрожащими от обиды губами села на пол перед стареньким диванчиком.
Она достала из сумки потрёпанный тканевый кошелёк, медленно расстегнула молнию и началась считать. Последние деньги. Тысяча рублей. Откладывала на еду. Она мельком посмотрела в зеркало, подмигнула растрёпанному отражению и громко объявила своим выдуманным слушателям:
– Ну что, господа, придётся затянуть наши и без того затянутые пояса.
На соседней станции метро работал небольшой секонд-хенд. Аня временами заходила туда, чтобы что-то присмотреть, но чаще возвращалась ни с чем, понравившиеся вещи оказывались слишком дорогими. Рванула и в этот раз. Надо было найти что-то приличное для собеседования.
Она долго ходила, примеряла разные брюки и белые рубашки. Нашла то, что нужно, но встал выбор – либо низ, либо верх, на всё денег бы не хватало. Аня расстроилась. Она, конечно, могла купить всё, но тогда пришлось бы месяц питаться столовской капустой. Так и заблеять как коза можно. Продавец, дядя Ваник, долго наблюдал, облокотившись на прилавок, как уже знакомая девочка ходит из стороны в сторону, а когда она подошла, чтобы купить только брюки, широко улыбнулся. Он заглянул в её большие наивные зелёные глаза, подмигнул и сказал:
– Барев, Аня джан.
– Здравствуйте, дядя Ваник.
– А ты чего рубашку оставила? Она тебе к лицу.
Она смущённо растянула губы в нелепой улыбке. Комплименты от мужчин Аня с трудом принимала.
– Дорого, дядя Ваник. В другой раз.
– Потом её не будет. Бери, Аня джан, дарю, – он вскинул руки вверх и заливисто расхохотался, придерживая натянутый, как барабан, живот.
Аня привыкла, дают – бери. Схватила рубашку на