– Лала, – тихо произнёс Рун.
– Что?
– Феям правда нет в этом позора? Совсем? Я просто не очень представляю. Допустим, я у тебя в гостях дома в вашем волшебном мире. И вот пора спать, ты ведёшь меня в свою кровать, и твои родители даже не возразят, слова плохого не скажут? Пожелают спокойной ночи, и всё?
Лала густо-густо покраснела. Время шло, а она молчала.
– Лала, не обидел я тебя? – озадачено спросил Рун. – Если обидел, прости, я не со зла.
Лала вздохнула.
– Ах, Рун, я же не знаю, как правильно надо всё делать фее объятий. Не хотела я ей быть никогда раньше. Может я и перестаралась. В следовании своей природе. Вроде бы здесь нет ничего дурного. Но как ты сказал, это очень стыдно почему-то. При родителях. Значит дурное всё же есть. Никогда бы они не позволили такого, я уверена. Но в лесу дурного точно нет. Не чувствую я там дурного. Как-то всё запутано. Вернусь домой, всё изучу уж теперь про свою природу. Я только знаю, это было прекрасно. Спать так. Каждый раз я просыпалась счастливая-счастливая. Словно провела ночь в объятиях ангела. И оттого и днём на душе было очень тепло потом. Не может быть такое дурным никак. Рун, не мучай меня больше этими вопросами! Мы же не делали ничего плохого, правда ведь? Феи всегда следуют своему сердечку, а оно мне твердит сейчас: «я хочу этого очень-очень-очень». Если не верить своему сердечку, зачем и жить тогда. Феям сердечко никогда дурного не посоветует, Рун.
На неё снова накатило счастье, и она ослепительно засияла. Так они стояли какое-то время молча.
– Солнышко моё, – позвал Рун.
– Что, любимый?
– Давай недолго обниматься. Мне всё же надобно помочь бабуле. И в огороде. И по дому. Дров наколоть. Целых пол месяца не появлялся в деревне, дел накопилось. Ещё воды бы натаскать с реки, но боюсь, проходу не дадут сейчас люди. Потом придётся.
– Несчастная я девушка, – вздохнула Лала. – Конечно помоги, Рун. Я потерплю.
– Спасибо, Лала. Я думал, ты станешь возражать. Ты добрая.
– Все феи добрые, Рун, – ответила Лала, продолжая сиять.
– Меня интересует лишь одна фея.
– И кто она? – невинно поинтересовалась Лала.
– Ты, милая.
Лала усмехнулась.
– Нравится тебе ласково меня называть, да, мой котёнок? То солнышко, то милая, то любимая. То красавица.
– А что не надо? Или слишком часто? Или только при людях стоит это делать?
– Да нет, просто странно чуточку, Рун. Я … несколько другого ожидала. Что будет как бы немножко в шутку. Словно бы игра. А слова-то у тебя искренние, я чувствую.
– Ну, Лала, ты мне совсем не в шутку нравишься.
– Знаешь, Рун, может так и правильно. Мы же не притворяемся женихом и невестой.
– Как это? А что же мы делаем?
– Мы жених и невеста понарошку. Это совсем другое.
– Ещё бы разницу понять.
– Притворяются для других. А понарошку, это… когда знают, что это неправда. Но всё хорошее, что в этом есть, впускают себе в сердце. Быть невестой, Рун, приятно.