– Нижние боги, – пробормотал Квелл. – Да он все войско собирает.
– Похоже на то, – согласился Остряк, который с обнаженными саблями в руках чувствовал себя сейчас полным идиотом. Он сунул их в болтающиеся на поясе ножны. – Спускаться будем?
– Я бы не стал.
– И правильно. Как, Мастер Квелл, насмотрелся? Можно возвращаться?
– Гляди – к нам скачет всадник.
Лошадь явно была столь же мертвой, что и тот, кто на ней восседал – тощая, ободранная, в пятнах вылезшей шерсти. На обоих была броня из вываренной кожи, почерневшая и потрескавшаяся, хлопающая там, где крепившие ее ремни совсем истерлись. За спиной воина, словно искалеченное крыло, развевался драный плащ. Когда он поднялся на холм и приблизился, Остряк не сдержал негромкого ругательства.
– На нем маска – это же сегулех, чтоб его!
Он потянулся за оружием.
– О боги, Остряк, не делай этого!
Остряк с трудом заставил себя опустить руки. Кровь у него в жилах вспыхнула огнем – зверь внутри жаждал пробудиться, вздыбить загривок и оскалить клыки. Зверь хотел атаковать это… создание. Остряка била дрожь, но он даже не шелохнулся, когда всадник въехал на вершину холма в дюжине шагов от них, натянул поводья и развернул к ним лошадь.
– Вот такая жизнь мне по нраву! – взревел сегулех и, запрокинув голову, разразился маниакальным хохотом. Потом выпрямился в седле – длинные грязные волосы мотнулись, словно веревки. – Ну, – пророкотал он насмешливо, – не то чтобы именно жизнь. Но все-таки похоже на нее. Похоже. Нравится вам моя армия, смертные? Мне – да. Известно ли вам, против кого приходится сражаться любому командующему? Что за противник сильнее выстроившихся напротив тебя легионов, твоих собственных слабоволия и неуверенности, неблагоприятной погоды, разорванных коммуникаций, чумы и всего прочего? С кем, друзья мои, командир ведет непрерывную, вечную битву? Могу открыть вам глаза. Истинный враг – это страх. Враг, преследующий любого солдата, и даже коня, на котором он скачет. – Он поднял руку в перчатке и взмахнул ею в направлении лежащей внизу долины. – Но с этой армией все не так. О нет! Ведь страх – удел живых, не мертвых.
– К т'лан имассам оно тоже относится, – заметил Остряк.
Когда сегулех вперил взгляд в Остряка, ему показалось, будто во мраке за вытянутыми прорезями для глаз что-то сверкнуло.
– А, Трейков котенок! Что, желаешь скрестить мечи? – Басовитый хохот. – Да, к т'лан имассам тоже относится. Неудивительно, что яггуты не устояли.
Мастер Квелл кашлянул.
– Сударь, но к чему Худу армия? Он что, решил пойти войной на живых?
– Если бы, – проворчал сегулех. – Таким, как вы, здесь не место, и если я еще раз в ближайшее время увижу здесь ваш гнусный фургон, я с этим лично разберусь. Тогда-то у Трейкова котенка, что того и гляди зашипит, появится наконец возможность удовлетворить свое жгучее желание, ха-ха. – Он развернулся в седле. К ним направлялись сейчас еще несколько всадников. – Взгляните-ка на них.