Мужчины снова презрительно хмыкнули, а в голосе старосты послышались ещё и скептические нотки.
– Так-то оно так, но нашу деревню недаром называют Спятки – остальной мир думает, что мы спятили, раз вместо хозяйства ведем разумные беседы и читаем философские книги. Да, в ущерб хозяйству мы рождаем великие мысли, дома разваливаются, но оно того стоит, а остальной мир рано или поздно придет к пониманию нашей гениальности и сделает соответствующие выводы. А сейчас, ознакомьте нас с цифрой за ваши жизни?
Из-за спин мужчин я видела довольного Шмура. Вот же засранец! Сдал нас и улыбается. В этот момент я поняла, что забыла спросить у него самое главное – какие деньги ходят в Друмирии? Как называются и какова их ценность…
В Академии мы не думали о деньгах, так как нам сразу было сказано, что финансовая часть вопроса всегда лежит на короле и его жена ни в коем случае не должна эту самую часть теребить. Чертов патриархат, вот теперь ломай голову над тем, что пообещать деревенским… Придется импровизировать.
– Ага, мы тоже не пальцем деланные. Скажем одну цену, а она в пять раз больше. Сначала вы называйте! – я опасалась, что мужчинам надоест вести с нами диалог, но отступать было некуда. – А если она покажется нам достаточной, то и за помощь щедро отсыпем. Мы бы осыпали наградами вон того паренька, – я показала на Шмура, и с некоторой злорадностью заметила, что его лицо перекосило, – но он решил, что лучше будет если мы вам всё отдадим.
Староста окинул взглядом нашего провожатого и благодарно кивнул ему.
– Он показал себя разумным человеком, хотя сначала и совершил акт кражи. За это наша деревня прощает его и впредь не будет столь неблагосклонна, если у него снова проявится приступ клептомании. А сейчас… Я думаю, что мы удовлетворимся двумя миллионами часандров, и даже дадим в дорогу несколько хлебов.
– Вот ещё! Да за такую цену можно весь первый курс скупить! – воскликнула я. – Пятьсот тысяч часандров и ни часандром больше!
Я не знала, что это такое и с чем его едят, но привычка ходить на рынок и торговаться с местными гостями с солнечного Закавказья дала о себе знать. Увы, я снова недооценила интеллектуальную мощь деревенских умов.
– Принято! Это всё равно в пять раз больше того, что могли бы заплатить за вас на невольничьем рынке, – радостно потер руки староста. – Платите!
Платить? А чем? Что это такое и где взять такую сумму? Опять надо включать импровизацию, и я уже было открыла рот, но в дело решила вмешаться Агапа.
– Мы не будем ничего платить вымогателям! Мы говорим нет терроризму и этому самому… как его… кинднеппингу. Да и вообще, сейчас не средневековье, чтобы делать такие вещи! Это… Это стыдно! И вообще – у нас нет денег!
Мне захотелось сделать тот самый жест, который был так популярен в моем мире и назывался «рука-лицо». Вся торговля пошла прахом, когда староста улыбнулся ещё шире, кивнул своим соседям и сказал:
– Академички…