Жульдя-Бандя ощутил пробуждение в себе великого мастера оригинального жанра и немного философа, хотя крестьяне вряд ли приемлют эту диалектическую материю. Впрочем, он явно себя переоценивал, поскольку в этом качестве мог претендовать разве что на помощника тамады.
− А вы знаете, кто был самым известным серийным убийцей?
Фунтик кинул недоумённый взгляд на дружка, поскольку смерть и свадьба были разнополыми понятиями.
− Мендельсон. Под его свадебный марш были загублены миллионы жизней.
Для подтверждения своих слов ветреный пассажир, просунув голову в щель окна, стал насвистывать похоронный марш, по-видимому, для жениха, по безвременно ушедшей свободе.
Фунтик усмехнулся:
− Шо-то у вас севодня симфоническое настроение.
− Лишь бы не камерное.
Друзья рассмеялись, нарушая устойчивую дремоту и покой купейного вагона. Перемена эмоций нисколько не заглушила в нём ответственного распорядителя торжества, который доминировал над прочим: рвался из груди к розовому дому, к народу, к пролетариям, к гарным строптивым казачкам, в конце концов.
Тамада в нём рычал, ревел, кричал, стремясь высвободиться из заточения, грызя невинную душу, не желая быть погребённым в душном вагоне пассажирского поезда.
Жульдя-Бандя уже вынашивал вступительную речь, начинённую азартом, задором и юмором, чего, он был уверен, будет недоставать на казачьей свадьбе.
− Предчувствуя последствия фатальные − заказывайте кольца обручальные (Д. Байрон), − прокомментировал он, обращаясь к Фунтику. − Без меня там будет скучно, − предположил неугомонный пассажир, отправив сочувствующий взгляд к розовому дому, где полным ходом шло десантирование со всех видов транспорта, в том числе и гужевого, с женихом и невестой на борту.
Невеста, не дожидаясь милости от природы, а тем паче от суженого, ловко выпрыгнула из тачанки, взяла его под руки и, не обращая внимания на фотографа, требующего запечатлеть исторический момент, повела во двор. Фотограф, дабы честно исполнить свой долг, стал грудью на пути молодой четы, заставив их остановиться.
Деревенский шут и балагур Хома, подкравшись сзади жениха, приставил к его голове рожки из указательного и среднего пальцев. Пальцы у Хомы были короткими и кривыми, и рожки получились не очень эффектными, хотя именно эта фотография, по мнению сексуального большинства, и получилась самой впечатляющей.
− Надо ехать в деревню, видит бог. Деревня, мой юный друг, − источник мироздания, − Жульдя-Бандя похлопал юношу, который был на десять лет старше, по плечу, − прародитель любого города, и в том числе Одессы, вскормившей вас своей воровской грудью.
Фунтик хихикнул, охотно принимая обвинение.
− Человек − раб утилитаризма!..
Дружок согласительно кивнул, понимая сие как нечто