О многом говорит мне эта изящная карточка. Не чужд был светскому обхождению муж маминой сестры и, видимо, строил свою жизнь на некоторых примерах взаимоотношений новозыбковской знати. Карточка с любезнейшим поздравлением была направлена, скорее всего, маминому отцу, человеку одного имущественного круга с Непогодиными. И, пожалуй, это было в ту пору, когда еще была жива матушка моей мамы. Даты поздравления на карточке не указано.
Наш отец, простой рабочий спичечной фабрики, раненый солдат Мировой войны, конечно, был не ровней Матвею Осиповичу. Я думаю, что мамин выбор мужа во втором браке неодобрительно был встречен в семье ее старшей сестры. Отец, не менее чем его свояк, человек независимый и прямодушный, не общался с Непогодиными, не без основания считая, что он им не пара. Они, мол, люди богатые, и навязываться им не следует. Матвея Осиповича это тоже, вероятно, устраивало. Хотя не хочу грешить, я не знаю, как он относился к нашему отцу.
Кузницу Матвея Осиповича я видел, она стояла у каменного моста, на речке Карне, вытекающей из озера напротив сада Пожарного общества. Смутно помню одетого во все черное крупного мужчину с каким-то железом в руках. Во время НЭПа, как и до революции, Матвей Осипович содержал свою кузницу и работал в ней с нанятым молотобойцем. Мастер он был хороший, и заказов у него было достаточно. Естественно, выездной коляски у Матвея Осиповича уже не было и утрачено было им положение уважаемого городской властью человека, что, конечно, тяготило его и с чем он не мог примириться.
Тетю Веру я никогда не видел и не знаю, какая она была. Она рано умерла, и после ее смерти остались две дочери, Нина и Ольга, и сын Костя, мой ровесник. Мама все сокрушалась о сиротской доле ее племянников. Матвей Осипович вдовцом ходил недолго и скоро женился на какой-то противной тетке, которую я видел один только раз, а вспоминаю о ней с неприязнью. Мама тоже не очень лестно о ней отзывалась. Счастлива ли была тетя Вера со своим мужем, об этом мама никогда не говорила. Ни одного дурного слова о Матвее Осиповиче я от нее никогда не слышал, да и отец о нем плохо не отзывался.
Матвей Осипович был репрессирован в начале 1930-х годов. С той минуты, как, арестованный, он ступил за порог собственного дома, о нем никто никогда не имел никаких известий. Все прошло глухо. Был человек – и его не стало. Ходил слух, что Матвей Осипович был расстрелян в Новозыбковском отделе ГПУ в первые же дни после ареста.
В чем состояла его вина перед советской властью? Единственно в том, что он был порядочным человеком, не холуйствовал перед новой властью и держался всегда независимо. Вполне возможно, что сгоряча он позволил себе нелестно отозваться о каком-нибудь ворюге и шкурнике, стоявшем у местного руля. Кто-то донес куда следует о его неблагонадежности и исчез из жизни хороший человек.
Этот «кто-то» был, как говорили, некий невзрачный мужичонка, с бледным лицом покойника, по фамилии Теклин. Он спровоцировал какую-то свару в кузнице Матвея Осиповича