– Обидно.
– За что? – спросил Андре.
– Такая красота была.
Христос поднял обломок шпиля и посмотрел наверх. Андре взглянул туда же. На крыше стоял мощный седой старик в крестьянской рубахе, подвязанной ремнем, и поливал из огромного ведра огонь. На его длинной бороде лежал пепел, а брови не разгибались от тяжелого прищура. Старик расторопно бегал по крыше и пытался потушить огонь. Его фигура показалась Андре смутно знакомой. Он вопросительно посмотрел на Христа.
– Писатель. Представитель, временный. – Христос улыбнулся и посмотрел на Андре. – Ну что? Горим?
Андре промолчал. Он стоял в туалете редакции и смотрел в тупое мутное отражение перед глазами.
– Зачем? – тихо спросил он.
– Не знаю, Андре, – Христос грустно посмотрел на Андре и подошел к нему вплотную, – сам не знаю.
– Почему? – Андре опустил голову на грудь Христа. – Почему? Я хочу к Николь, хочу домой!
– Знаю, Андре. Скоро.
– А Николь?
– Николь давно там.
Андре протер кулаком глаза.
– Забери меня, – жалостливо попросил Андре. – Пожалуйста, забери. Я устал…
– И я устал. Горим, Андре, – Христос улыбнулся, – горим…
Слышались крики пожарных, дым забирался внутрь Собора, становилось тяжело дышать. Андре закашлялся.
– Возьми, – Христос протянул Андре бутылку воды.
– Святая?
– Сельтерская.
Андре сделал несколько глотков. По вкусу вода напоминала ту, что у него в квартире текла из-под крана.
– Боже… – Андре поднял глаза на Христа. – А ты есть?
Христос улыбнулся и показал на старика сверху. Тот протер рукой запотевший лоб и громко чихнул. Воздух из его ноздрей смыл розы, башни, свалил с лестниц кричащих пожарных. От звука лопнули стекла в витражах, засигналили перевернувшиеся машины. А пепел с его бороды забрал с собой горящий Нотр-Дам, обвалившуюся крышу, шпиль, горгулий, Бога и Андре.
Андре помотал головой, нащупал в кармане маркер и забежал обратно в кабинку. Он оторвал лист туалетной бумаги и заштриховал ее, оставив посередине только одну белую надпись.
– Нет, ну, по-моему, отлично.
– Да, хорошо…
Редакция Nicolas periodiques склонилась над совместной карикатурой Андре, Жоржа Пьера и Филиппа. На красном фоне президент Франции все так же злобно улыбался треугольником зубов, в углу стояла та же надпись: «Реформы». Но теперь на его макушке горели башни Нотр-Дама, а говорил президент следующее: «Я начну с несущих конструкций». Филипп подпрыгнул от удовольствия.
– Ай да я! – он оглянулся на коллег. – Можете потише ликовать, а то стены сейчас от аплодисментов лопнут.
Нина посмотрела на главного редактора