– Конечно, – согласилась Аня с радостью. – И поставим под березами деревянную скамью. А весной сделаем клумбу и посадим герань.
– Да. Только придется придумать, как заставить старую миссис Слоан держать свою корову подальше от дороги, а то это прожорливое создание живо съест все цветы, – засмеялась Диана. – А вот и старый дом Бултера. Ты когда-нибудь видела другую такую развалюху?
– Старый покинутый дом – печальное зрелище, – произнесла Аня задумчиво. – Марилла говорит, что когда-то здесь жила большая семья: у крыльца росли розы, повсюду звучали детский смех и песни… а теперь только ветер гуляет в разрушенных стенах. Как этому дому, должно быть, грустно! А может быть, в лунные ночи они возвращаются сюда – души этих маленьких детей, и роз, и песен – и, пусть ненадолго, старый дом может увидеть во сне, что он снова молод и весел.
Диана покачала головой:
– Я теперь никогда ничего такого не воображаю. По-мнишь, как сердились мама и Марилла, когда мы вообразили привидения в Лесу Призраков? Я до сих пор не могу без страха пройти по этой дороге в сумерки. А если бы я начала воображать что-нибудь подобное о старом доме Бултеров, то боялась бы и мимо него проходить. Впрочем, эти дети вовсе не умерли. Все они выросли и живут неплохо. Один из них стал мясником. А у цветов и песен нет душ.
Аня подавила легкий вздох. Она горячо любила Диану, и они всегда были близкими подругами. Но Аня давно усвоила, что в царстве фантазии она должна путешествовать в одиночестве.
В Кармоди девочек застал ливень с грозой. К счастью, он оказался недолгим, и поездка домой по влажным дорогам, мимо деревьев и кустов, осыпанных сверкающими каплями дождя, была восхитительна. Но в ту минуту, когда они свернули на тропинку, ведущую к Зеленым Мезонинам, Аня увидела нечто такое, что мгновенно заставило ее забыть о красотах пейзажа.
Справа от тропинки тянулось мокрое серо-зеленое поле поздних овсов мистера Харрисона, а прямо в центре, погрузившись холеными боками в буйную растительность, стояла джерсейская телка!
Аня бросила вожжи, проворно вылезла из кабриолета и перепрыгнула через изгородь.
– Аня, вернись! – пронзительно закричала Диана, как только к ней вернулся дар речи. – Ты испортишь все платье в мокрых овсах! Не слышит… А ведь одной ей ни за что не поймать эту корову. Придется пойти и помочь ей.
Аня врезалась в овсы как безумная. Диана спрыгнула на землю, надежно привязала лошадь к столбу и, завернув на плечи подол своего хорошенького полотняного платья, последовала за своей неистовой подругой. Она могла бежать быстрее, чем Аня, которой мешала