– Значит, с голода не успеем умереть! – ехидничала сестра.
– Тебе ли это говорить! – рассмеялась я. – У тебя питание в школе будет двухразовое. Да еще с полдником!
– Хоть какое-то облегчение для тебя, – как-то мудро произнесла это Лили.
– Ты для меня вовсе не обуза, – воспротивилась я ее словам. – Ради одной тебя я боролась за жизнь. – Я посмотрела в глаза сестры, наполненные любовью и нежностью ко мне. Только ради этого взгляда стоило продолжать жить и верить, что все в этом мире возможно.
– Мы ведь не оставим наших ребят? – дрожа, спросила Лили.
Я кивнула в ответ, зная наверняка, что не способна забыть о них и продолжать радоваться жизни. Я их привела за собой, поэтому вправе себя считать в ответе за каждого из них.
– Кирилл нас ненавидит, – еще больше горечи добавила в голос девочка.
Я глотнула томный комок, застрявший в горле от этих разрушающих меня слов.
– Тебя нет, милая моя. Он. Он.
– Я знаю, что он обиделся, потому что мы с тобой оставили его и ушли к Игорю.
– Он поймет, – шепнула я, чувствуя, как внутри рвется душа на части. – Он поймет, милая.
– И вообще, – встрепенулась Лили, возвышаясь надо мной в полный рост, вставляя руки в бока. – Я не понимаю, зачем взрослые все время себе усложняют жизнь выбором? Можно ведь иметь и то и другое.
Я слегка оголила зубы, выдавая улыбку сквозь разочарование и печаль.
– Подрастешь, тогда поймешь, таковка. Нельзя делить свою душу пополам или на три четверти. Ведь тогда человек, кому достается половинка или четверть, не будет чувствовать себя достаточно счастливым, зная, что есть на его пути кто-то не менее важный, раз есть заменитель. Выбор был всегда и везде, солнышко, – коснулась я указательным пальцем кончика носа сестры.
– Ты хочешь сказать, что я не могу относиться к Кириллу и к Игорю одинаково? – не могла угомониться Лили.
– Ты можешь, а я – нет.
– Почему? – докапывалась Лили.
– Потому что я одна, а их двое. И ни один из них не захочет иметь только часть меня, – попыталась я объяснить спокойно сестре, но почему-то начала повышать голос.
Лили немного задумалась, пока я приводила в равновесие свои разбушевавшиеся нервные клеточки, потом вдруг выдала свои размышления по поводу Игоря и Кирилла:
– Думаю, что мне лучше не говорить с Игорем о Кирилле. Не рассказывать, с каким обожанием Кирилл смотрит на тебя. Промолчать о свидании, – серьезно умозаключала Лили, поглаживая свой детский подбородок.
– Лучше промолчать, – подвела я черту.
Мне вовсе не хотелось сеять в душе Игоря ревность к человеку, которого он совсем не знал, накалять итак непростую ситуацию. Я сама себя осуждала за то, что чувствую к Кириллу. Вопреки чувствам я не имела права обидеть