Цепляя ведро за колодезную цепь, мужчина бросил железный сосуд внутрь. Спустя несколько секунд донесся треск – ведро пробило ледяную корку и опустившись вниз, разразилось глухим бултыханием о воду. Ожидая, пока ведро наполнится, мужчина нетерпеливо барабанил пальцами по краешку сруба, а как только цепь выпрямилась, начал крутить гнутую ручку по часовой стрелке, наматывая звенья на ворот и поднимая стылую жидкость наружу. Расплескивая влагу по земле, мужчина пару раз зачерпнул ладонями из ведра – он делал так всегда. Первым испивал из колодца, перед тем как отнести воду в дом. Так он еще больше соединялся с природой, полагая, что все её полезные свойства достаются ему с первым глотком, за совершенные блага вчерашнего дня. Ну и лишний раз желал убедиться, что колодец чист и не стухший от выбросов здешнего завода. Или любопытного людского сглаза. Живя вдали от цивилизации, начинаешь быть подозрительным ко всему, что может навредить твоему привычному существованию. Сполна насытившись живительной силой, он бережно закрыл крышку колодца, просунул в ручки затворный колышек и двинулся обратно домой, аккуратно перешагивая замерзшие комья грязи, что всякий раз попадались ему под ногами.
В избе заметно потеплело, становилось уютно и как будто снизошло спокойствие, потому мужчина закинул еще штуки четыре средних поленьев в топку и занес ведро с водой в уголок между входной дверью и печкой, где располагалась ванная комната в стиле остросоциального минимума. Круглое настенное зеркальце небольшого размера, полка мыльных принадлежностей, крючок для полотенец, обломки креплений, где раньше восседала раковина и медный рукомойник с палочкой в днище, из которого за ночь вытекала вся вода. И как хозяин дома не старался законопатить щель в основании рукомойника, какими бы резинками и прокладками не пользовался, капля за каплей осушали умывальник полностью, оставляя на полу большущую лужу. Видимо, такая специальная советская разработка – доводить людей до состояния бешенства одним лишь утренним умыванием.
Мужчина вновь наполнил «мойдодыра» до краев, повертел непослушную палочку, пытаясь найти то положение, когда не будет подтекать, и бодро принялся умываться, растирая леденящую воду по физиономии. Он тщательно мочил шею, затылок и длинные волосы, чуть касавшиеся плеч, зачесывая волнистые пряди назад. Его парусная густая борода давно «засеребрилась», не в силах более скрывать опыта прожитых лет, на что мужчина всячески стеснялся, выбривая дочиста особо седой участок на подбородке. Получался маленький гладкий островок из юности среди крупной таёжной поросли из волос, ползущих по щекам неопрятными колтунами. Лицо мужчины заметно состарилось за последние пару лет, скукожилось в чернослив и уже не выдавало в нем того статного офицера, что всегда приходил на выручку. Так обычно бывает после долгой скорби и в тщетных попытках бороться с тем, что тебе