А еще через пару минут они уже входили в кабинет заведующего. Ветров Игорь Александрович (как значилось на золоченой, прибитой к двери табличке) оторвался от подноса с инструментами, встретил их недоуменным взором.
– Чем обязан?..
– Обязан ты, действительно, будешь. – Мутно пообещал Боря Жук. Дурачком лепила не выглядел, а потому корочками махать не стоило. Но и мудрить, как советовал Дюша, Боря тоже не собирался. Если с каждым из списка разводить турусы, жизни не хватит. Выдернув из кобуры револьвер, он шагнул к доктору, поднес ствол к докторскому лицу. – Где он?
– Не понял… О чем вы толкуете?
– Тебе объяснить? – Жук стволом ткнул под челюсть лепиле. – Или, думаешь, я тебя зажигалкой пугаю?
В данном случае, он и впрямь не блефовал. То есть, почти не блефовал. Разрешенных стволов у ребят Дюши хватало, однако попробуй испугай сегодняшнего лоха крохотулей «ПМ»! В особенности, если возьмет его своей лапищей Губан! Реакцией будет, скорее, смех, а не страх. Поэтому, идя навстречу пожеланиям братвы, оформляли более экзотические пушки вроде «ТТ» и «Наганыча». А уж знать, что оружие сие носит наименование «травматического» и клепается из металла не самого крепкого и благородного, тем же лохам знать вовсе необязательно. Тем более, что пластиковые пули тоже лупили пребольно, и были случаи, что убивали наповал. Словом, психологический фактор не стоило списывать со счетов, и именно «Наганычем» угрожал сейчас Боря Жук врачу.
– Где Малышев? – он оскалился. – Шнифты вышибу, говори!
Не будь у Игоря Александровича прежней закалки, подобный прессинг мог и сработать. Но перестроечные годы учили не только громил, – многое намотали на ус и обычные граждане.
– Не понимаю, о ком вы? Я здесь один.
– А вот сейчас и проверим. – Жук кивнул Губану. – Осмотрись-ка… А ты, Макс, в коридорчик выгляни. Там вроде еще пара комнаток находилась.
– Только не измажьтесь, – предупредил доктор.
– Чего?
– Там у нас ремонт, кругом краска, клей, шпатлевка… Старые обои только-только отодрали.
Боря Жук нажал стволом посильнее.
– Че ты гонишь, фуфломет! Где Малышев?
Глаза доктора из серьезных неожиданно сделались сердитыми. Решительно отодвинув от шеи револьверный ствол, он заговорил уже с иной интонацией, которая Жуку совершенно не понравилась:
– Значит, так, милейший! Никакого