Нинка подбоченилась, с вызовом взглянула на меня, подхватила меню и устремилась туда же. Ее взаимоотношения с Михал Михалычем были, мягко говоря, далеки от добрососедских, так что нас ждало небольшое представление.
– Добрый день. Что-то сразу закажете? – нарочито громко спросила Нинка.
Михал Михалыч даже не повернул головы, а Ванька ткнул пальцем в меню и пробасил:
– Чаю. С лимоном. Два.
– Вань, кушать будешь? – Нинка решила игнорировать вредного деда.
– Нет, Нинок, я ж из дома.
Нинка кивнула с пониманием и, бросив на Михал Михалыча презрительный взгляд, направилась к нам.
– Нин – Игорь отвлекся от протирания бокалов – и чего вас мир не берет?
Нинка фыркнула и ушла на кухню, за чаем. Мы с Игорем не сговариваясь пошли поздороваться с дедом.
– Здоров, Михалыч.
Дед повернулся и буркнул:
– А ничего у вас здесь…
Игорь разулыбался:
– Спасибо, Михалыч, мы старались.
– Есть что будешь? – это уже я.
– Да не голодный, из дома как-никак – Михал Михалыч хмыкнул и снова уставился в окно. Мы переглянулись и пошли заниматься своими делами.
Бар купался в густых сумерках, гости приезжали и уезжали, негромко бренчал на гитаре Дилан. Михал Михалыч молча пил чай, макая усы в большую кружку и с тщательно скрываемым любопытством наблюдая за жизнью бара. Когда из подсобки вышел Ванька, дед оживился, развернулся к сцене. Ванька прошел на сцену, немного приглушил свет, повозился с аппаратурой. Затем выставил микрофон на стойке, барный стул, уселся на него, откашлялся и заговорил:
– Здравствуйте. Я попою немного, если вы не против.
Народ в зале примолк. Кто-то уже слушал Ваньку раньше, кто-то видел его впервые. А Ванька устроился на стуле поудобнее, прокашлялся и тиснул кнопку на пульте, который держал в руках. По залу поплыла музыка. Вопреки ожиданиям это оказался не Синатра, а «В поисках лета» Криса Ри.
Куда делся немного неуклюжий тракторист, пропахший солярой и табаком? Перед нами появился Артист. Спокойный, несуетный, немного усталый. Когда Ванька запел, разговоры затихли окончательно. Я бросил взгляд на Михал Михалыча. Тот снова отвернулся к окну, за которым уже сгустилась темнота, отставил в сторону чай и о чем-то размышлял. Через некоторое время к бару подъехал микроавтобус, такой, какие в городе на маршрутах работают. На верхнем багажнике были закреплены лыжи и сноуборды, какие-то объемные тюки. Из отъехавшей в сторону двери валом повалила молодежь, все в разноцветных горнолыжных костюмах. Шумно топая ногами и весело переговариваясь, они заходили