Подпевая Фрэнку, на всякий случай помыл овощи, поставил чайник на мирно гудевшую печку. А чем прикажете тут отапливаться? Центрального отопления нет, а электричество нынче кусается. Да и на живом огне еда всегда вкуснее получается, это я с детства знаю. Водопровода, кстати, тоже нет, но мы организовали колонку, и проблем с водой нет.
Мне, конечно, до Фрэнка далеко, да и не тягаюсь я с великими. А вот Ванька, тракторист наш, поет его очень душевно. Мы когда с Игорем «Версту» достраивали, Ванька пришел как-то вечером и с порога бухнул:
– Мужики, сделайте сцену, а? Маленькую.
Переглянувшись с Игорем, мы удивленно воззрились на Ивана. Он, поняв, что мы просто так сцену городить не намерены, вздохнул и сказал:
– Я петь люблю. Очень.
Перспектива слушать какой-нибудь шансон или, еще хуже, попсу, нас не грела, о чем мы и заявили в голос. Улыбнувшись, Ваня, смущенно тиская в замасленных руках шапку, затянул «Moonlight». Да так затянул, что и Фрэнк бы аплодировал, точно знаю. Дослушав до конца, Игорь с очень значительным видом спросил:
– А еще что можешь?
Следующий час мы бессовестно гоняли Ваню в хвост и в гриву, работа на объекте встала. Делавшие отделку армяне тихонечко присели в уголке и слушали, как и мы, открыв рты и щуря глаза от удовольствия. На мой вопросительный взгляд Арам, их старший, развел руками, с улыбкой кивнул на Ивана и прошептал громко:
– Как можно мешать? Никак нельзя.
И не поспоришь.
Допев, теперь уже Иван вопросительно уставился на обалдевших нас. Откуда он знает английский? Где выучил песни Фрэнка?
– А ты …чего не поступил никуда? На тракторе вкалываешь… а мог бы на сцене!
– Так это… я ж и прошу сцену.
– Будет тебе сцена – я не мог отказать.
– Только я по воскресеньям смогу, в другие дни работа. И летом только по вечерам… не всегда. Сами знаете.
Знаем, как не знать. Летом Ваня пашет без продыху, но мы потерпим.
– Добро. А можешь «Moonlight» еще разок?…
И вот теперь каждое воскресенье Ванька поет. Не важно ему, есть кто в зале,