Будь Зула и впрямь туристкой, она бы устала от такого напора, но сейчас ее так обрадовало полузнакомое лицо, что она с трудом поборола желание прижать маленькую китаянку к груди.
– Доброе утро, – ответила Зула. – Ты была права: я выпила весь твой чай.
– Ха-ха! Ты мне мозги трахаешь! – радостно объявила Синие Сапоги.
– И опять ты права: мне сегодня больше не нужно чая, спасибо.
– Хочешь быть дистрибьютором?
– Нет, – начала Зула, потом сообразила, что китаянка просто ее подначивает, и осеклась.
– Вы, я вижу, совсем заблудились, – сказала Синие Сапоги. – Вся улица про вас говорит.
– Мы ищем ванбу, – объяснила Зула.
– Черепахино яйцо? Это очень плохое ругательство. Выбирай, кому так говоришь.
– Может, я неправильно произнесла?
– По-английски?
– Мы ищем интернет-кафе, – сказала Зула.
Синие Сапоги наморщила нос. Почти у любой женщины ее возраста такая гримаска выглядела бы манерной, но у маленькой китаянки она казалась чистой, словно реки ее родимых гор.
– Что общего у Интернета и кофе?
– Кафе, – поправила Зула. – Не кофе.
– Кафе – это где пьют кофе!
– Да, но…
– Здесь Китай! – объявила Синие Сапоги, как будто Зула до сих пор не заметила. – Мы пьем чай! Ты забыла наш вчерашний разговор? Знаю, для тебя мы все одинаковые, но…
– Я из Эритреи. Мы там выращиваем кофе, – торопливо сказала Зула первое, что пришло в голову.
– Здесь вместо кафе чайные.
– Ясно. Мы не ищем, где чего-нибудь выпить. Нам нужен Интернет.
– Не поняла.
Зула глянула на Чонгора, и тот устало вытащил бумажку с иероглифами для слова ванба. Последние полчаса они показывали ее разным людям на улице. Все хотя бы смутно представляли, где такое заведение может быть, и махали руками в ту или иную сторону, оживленно говоря – чаще на китайском, иногда на английском.
– Что же ты сразу не сказала? Это там. – Синие Сапоги махнула рукой. – Вот над тем…
Зула покачала головой.
– Как по-твоему, отчего мы никак ее не найдем?
– Идем, покажу. – Она взяла Зулу за руку и повела. Жест был немножко панибратский, но сейчас Зуле это было скорее приятно, поэтому она сплела пальцы с пальцами китаянки и они пошли, размахивая сцепленными руками.
Ни Чонгор, ни даже Соколов не нашли что возразить решительной проводнице, и оба покорно двинулись следом.
Китаянка